Не валяй дурака, Америка…
Шрифт:
— А я симпатичная?
Блин. Ну, девочки… Они такие девочки…
— Да. Ты симпатичная. Только эти синяки под глазами делают тебя больше похожим на симпатичного енота, чем на девочку.
— Дурак! — сказала она, надув губы.
Но было видно, что она на меня не злится… Почти…
— Ты не ответила. Подумай, и скажи, что ты собираешься делать дальше?
Глава 8
Глава восьмая.
Жизнь порой такая штука. Сразу все на одного.
Где свои и где чужие? Не понятно ничего…
07
США. Нью-Йорк.
— Как мне к тебе теперь обращаться? Ведь я знаю, что «Декстер» — это не твоё настоящее имя.
— Но тебя же, по прежнему зовут Мария де лос Долорес?
— Да. Но мне больше нравится, когда ты зовёшь меня Лолитой.
— Тогда называй меня «Алекс».
* * *
Это, как минимум, чуть ближе к истине, чем Декстер Морган Мурман. Хотя я уже почти привык быть не тем, кто я есть и откликаться на чужое имя. Но слово своё надо бы уже сдержать и отправить все документы их настоящему владельцу. Какой там адрес? Королевство Дания. Копенгаген. Христиания. Джованни Россо лично в руки.
Надеюсь, у этого парня всё сложилось хорошо. Хотя он и не приспособлен для взрослой жизни. Нельзя жить идеалами. Разочарование неизбежно. Хотя, если он там употребляет травку или ещё чего-нибудь «вкусное», то ему всё едино, что марксизм, что пацифизм…
Любая идеология — это религия. Одни искренне верят, что бог есть, а другие. Не менее искренно считают, что бога нет. Общество без религии это как корабль без компаса, без руля и без парусов. Его будет болтать по волнам по воле ветра. И хрен его знает, куда может занести. Без веры, без религии человек ходит во тьме с повязкой на глазах. Человеку просто необходимо во что-нибудь верить.
В древности люди верили, что бог сидит на небе и посылает на землю всякие кары. Молнии и грозы, дождь, снег и град. Хотя, если мне память не изменяет, у древних людей было много богов на всякий случай жизни. Бог земли и бог дождя, бог плодородия и богиня любви… Воображение правит миром. Каких только богов не придумали себе люди за тысячелетия.
Большинство людей нуждается в обществе себе подобных. Человеки это вообще — стадные животные. И не важно, как называется твоё стадо: прайд, отара, семья или государство. Важно ощущать себя в стаде. Недаром все революции происходят примерно по одному сценарию. Собирается толпа… Хотя нет. Сперва появляется вожак, лидер… А лидер это торговец надеждой. Он толкает речь перед толпой, а после этого уже толпа крушит и ломает старое, чтобы на этом месте возвести что-то новое. И порою люди, которые в этой толпе куда-то бежали и что-то кричали, потом сидят, рвут на голове последние волосы и думают: «А на хрена я всё это сделал?»
Блин горелый… Вот что у меня за натура такая дурная? Мне сейчас надо решать вопросы с моей колумбийской партизанкой, а я тут размышляю над всякой ерундой. Кому какое дело, кто во что верит? И с чего я вообще завёлся?
* * *
— Да. Называй меня Алексом.
—
Похоже, что для неё все мои размышления прошли мимо кассы. Она их просто даже и не заметила. Не более чем секундная пауза в разговоре. Разве стоит на этом заострять внимание?
— Так кто ты теперь, Лолита? Агент колумбийской наркополиции? Член колумбийской наркомафии?
— Нет. Нет. И ещё раз нет.
— Ну, так кто же ты?
— Никто… Меня больше нет.
— А я вот вижу перед собой тебя и знаю, что ты есть.
— Больше нет той, кем я была раньше. Я думала, что делаю хорошее и нужное дело, а меня просто использовали. Использовали, шантажируя моим непутёвым братом. Теперь его нет и я им больше ничего не должна… Если только отомстить.
— Кому?
— Не знаю… Всем…
— Убийц твоего брата мы уже наказали. И даже тех местных бостонских мафиози немного пощипали. Если хочешь, можем снова туда вернуться.
— Зачем? Ты такой кровожадный?
— Нет. Не настолько. Но если тебе это надо…
— Уже не надо.
— Тогда что ты будешь делать дальше?
— Отправлюсь вместе с тобой.
— Куда?
— А мне всё равно. Я знаю, что у тебя есть ещё какие-то дела вроде тех, что мы делали в Гарварде…
— Да. Есть. И тебе всё равно? Ты даже понятия не имеешь, кто все эти люди, которых я собираюсь убить?
— Да. Мне всё равно. Потому что и тебе было всё равно, когда ты убивал моих врагов.
— Ты мне ничего не должна больше, Лола.
— Это не так. Я должна тебе целую жизнь. Это мой долг крови перед тобой.
— Я не требую с тебя никакого долга. Ты — свободный человек. Ты можешь жить своей жизнью. У тебя же есть в Америке тётя Мария. Поедешь к ней, устроишься там… Найдёшь себе хорошего парня, выйдешь за него замуж, нарожаешь детишек…
— Ты дурак, Алекс!
Она отвернулась, снова сделав вид, что обиделась на меня. Но я уже хорошо изучил эту девчонку. Долго обижаться по пустякам она не умеет, а те, кто её обидят всерьёз — долго не живут.
Через пару минут она снова обратилась ко мне
— А теперь, Алекс, твоя очередь откровенничать…
Хотелось ответить в духе старого анекдота:
«Как здоровье, Абрам Моисеевич?……… Не дождётесь!»
— Что ты хочешь знать обо мне, вредная девчонка?
— Я не вредная. Я — полезная. Не уходи от ответа! Теперь твоя очередь рассказывать о себе.
— Что конкретно ты хотела бы узнать? Будь осторожна с вопросами! Ты слышала такую поговорку: «Любопытство сгубило кошку»?
— Слышала. Но в оригинале эта поговорка звучит иначе.
— Правда, что ли?
— Правда…
— И как она звучит?
— Любопытство кошку убило, но удовлетворив любопытство, она снова воскресла. Ты что, не слышал? У кошки девять жизней.
— Ты уж определись. Кто ты на самом деле? Кошка или волчица?
— Я — та, кто я есть. А вот про тебя я совсем ничего не знаю, Алекс.
— Во многих знаниях — многие печали.
— Я лучше буду немного грустной, но очень хочу узнать, кто тот парень, которому я готова помогать во всём.
— Понимаешь, Лола… Я такой же, как и ты. У японцев есть такое понятие — ронин.