Не верь глазам своим
Шрифт:
Рейсовый огромный белый автобус он догнал через 20 минут отчаянной погони. Иногда он сам себя одергивал, что если он хочет найти Лайлу, ему нужно быть хотя бы живым. Немилосердный ливень прогнал с дороги практически всех, кроме самых отчаянных. Выехав на встречную полосу, он попытался рассмотреть в окна лица пассажиров. С таким дождем задача была не из легких, но он готов был поклясться, что Лайла была на заднем сидении. Она ехала, прислонившись лбом к окну, по которому то и дело стекала вода, будто автобус поливают из ведра. Лицо ее освещалось вспышкой молнии, и через секунду она вздрагивала, когда слышала раскат грома. Образ был размыт из-за дождя и темноты, но Генри знал, что это она.
Лайлу разбудил
Генри увидел яркую вспышку света. Потом еще и еще одну. Ему показалось, что голова сейчас взорвется от напряжения. Когда же закончится это дождь? Опять перед глазами вспышка света, но что-то не так — его глаза закрыты. Он еще несколько минут приходил в себя, пытаясь осознать свое тело. Голова жутко болела. Он поднял ее с руля и ощупал лоб. Сухая корка крови возле виска помогла ему понять, что произошло. Он опять вспомнил вспышку света. Только сейчас он понял, что это были фары другой машины. Она выехала на встречную полосу, также как и он, и водитель, видимо, увидев автобус, вернулся в свою полосу движения, неминуемо надвигаясь на машину Генри. Парень вжал ногу в тормоз и встречное авто проехало мимо, едва зацепив внедорожник отца, но от резкого торможения машина ушла в занос, развернулась на 270 градусов и съехала с дороги, врезавшись в маяк. Вспышками света, заставившими придти Генри в себя, были отсветы от проезжавших мимо машин, но видимо, его не было видно с дороги.
Генри попытался выйти из покалеченного авто. Тут же утонув почти по щиколотку в грязи, он обошел машину по кругу. Чудом уцелевшие фары, хорошая вмятина на кенгурятнике, но двигатель все еще работает. Подушка безопасности так и не сработала. Генри вернулся на водительское сиденье и взялся за телефон. Конечно. Нет сети. Кто бы сомневался. Время показывало 22.30. Он был без сознания час двадцать. Как это вообще возможно?! Голова болела, плечо немного сводило, и шею жгло, но в целом, он в порядке. Оглянувшись и не увидев следов второго авто, он облегченно вздохнул. Его безрассудство чуть не стало причиной аварии для еще одной машины, конечно, если бы она ехала по своей полосе, то Генри вовремя ее увидел бы. Но она все это время двигалась по встречной. В такую погоду не только полосы можно перепутать, но и педали…
С третьей попытки ему удалось выехать на дорогу. На этот раз он вел машину, гораздо более сосредоточенный на дорожном полотне. Последнее, что он помнил перед аварией, это то, что нашел ее. Значит, осталось только еще раз догнать этот автобус, доехать с ним до следующей остановки и забрать Лайлу домой. Пусть она ненавидит его и не разговаривает всю дорогу. Если понадобится, он ее свяжет, но привезет домой. Судя по маршрутной карте, остановка должны быть только через 2 часа после Шабли. Учитывая погоду, все 3 часа. Так что он успевал доехать до пункта назначения примерно вместе с автобусом. Стараясь ни о чем не думать, превознемогая головную боль, он следил за спидометром — 60 миль в час это гораздо быстрее, чем было разумно,
Лайла была самым замечательным человеком в его жизни. И он разрывался между отчаянием, потому что каким-то неведомым для себя образом спровоцировал ее на побег, и злостью, что она так глупо, неблагоразумно убежала от него, подвергнув себя опасности.
На дороге стали различимы красные и белые огоньки, подъехав ближе, он увидел очередь транспорта, и проблесковые маячки служебных машин.
Через 10 минут медленного продвижения к посту Генри увидел полицейского, приближающегося к его машине. Еще через несколько мгновений он увидел собаку, которую буквально сносило шквальным ветром от хозяина. Наконец, подойдя к машине, он попросил Генри открыть окно.
— Что случилось, офицер?
— Оранжевая тревога, пропала девочка. Мы досматриваем любой транспорт, без исключения.
Генри открыл заднюю дверь и собака сразу же прыгнула в спасительный салон от ветра.
— Фу, Дакар! — офицер со злостью одернул собаку, но увидев, что Генри улыбнулся, вернул ему усмешку. — Он уже два часа на посту. Замерз…
— Я понимаю. Но у вас такая работа. Я могу открыть багажник, если нужно. — Парень с готовностью потянул за ручку двери, но офицер остановил его.
— Объясните мне, лучше, что с вами случилось. — Он посветил фонариком на лицо Генри, явно указывая на запекшуюся кровь.
— Мы с трудом разъехались с одной машиной, минутах в тридцати езды отсюда, — не нужно признаваться офицеру, что у молодого человека ушло на эту поездку от силы двадцать минут, нарушение скоростного режима нигде не приветствуется. — Второй водитель выехал на встречную, не заметив меня. Но он не пострадал. Я тоже вроде в порядке. Но мне нужно торопиться, поэтому я не стал в такую погоду отвлекать служителей порядка на свою мелкую проблему. Да и сети нет…
Офицер кивнул, осмотрел бегло салон и опять потянул Дакара за поводок: — Ну, ты уже даже обсохнуть чуток успел. Пойдем, там уже много машин.
Кивнув Генри и пожелав ему спокойного пути, он показал зеленый сигнал своему коллеге на посту, указывая на белый внедорожник Антуана, и ушел.
Проехав не больше нескольких минут от поста, Генри увидел загоревшуюся лампочку топливного бака. То ли в аварии он пострадал, но сигнала о повреждении систем не было, иначе Генри не смог бы вести машину, то ли мальчик на заправке не налил полный бак, честно списав с карты за 40 литров, но ситуация требовала скорейшего разрешения. 23.07 на часах. Сказывалась усталость, и голова все еще сильно болела. Проехав еще пару минут, он увидел огни заправки, сильно потускневшие из-за дождя, и уже хотел свернуть, но увидел двигающийся по дороге автобус. Тот самый, рейсовый, который он уже так долго ищет. Слава богу дорога здесь была не под стать лесной двухполосной. Она расширялась в четырехполосную, разделенную барьером, хорошо освещенную магистраль, с хорошей видимостью даже в такой ливень. Догнав автобус, Генри став всматриваться в окно, где видел Лайлу несколько часов назад. И видел только темноту. Несмотря на все разряды молнии, лампы уличных фонарей, на месте у окна на последнем ряду никого не было видно, там никого просто не было. Сердце Генри разбилось и двумя умирающими частями упало куда-то в пятки, а голова взорвалась острым приступом. Но слезы на глаза навернулись не от боли.
Он выбрал не тот маршрут. Он ошибся. Ему нужно было найти разворот и ехать напрямую до Ровелля, без этих объездных путей. Но сердце не давало сделать и вдоха. В голове мелькнула отчаянная мысль не сдаваться. И он нажал на газ. Объехав автобус, он стал сигналить и притормаживать, водитель ругался и то и дело нажимал на газ, пугая неадекватного водителя на джипе тараном. Но Генри не сдавался. Он не давал автобусу свернуть и его скорость неумолимо падала. Наконец, автобус остановился, съехав к краю защитного ограждения и открыв двери прямо под фонарем. Генри моментально вскочил в салон, не дав водителю возможности выйти.