Не верь глазам своим
Шрифт:
— Станислав Липатов. Ему можно войти?
— Пусть заходит! — разрешил Илья Семенович.
— Я не хочу с ним разговаривать, — скривилась Ирина, вставая с кресла. — Теперь я понимаю почему Глеб перестал приглашать его в наш дом, а я просила их с Леной пригласить на выходные к нам в дом… Вот дурочка! Почему мне Глеб ничего не рассказал?
— Огорчать не хотел и давать повод для ревности…
В кабинет быстро вошел Стас Липатов и обратился к Илье Семеновичу.
— Мне что тоже монатки собирать? Меня снимают с должности?
—
— Тогда какого хрена по офису ходит качок и срисовывает все камеры?
— Он телохранитель — должен все знать в офисе. В чем проблема, Стас? Чего ты так завелся? Из-за пассии своей взбеленился? Так не надо хер свой совать во что ни попадя, тогда бы и проблем не было бы… Прости, Ирочка, за грубость и выйди! Дай нам по-мужски поговорить!
Проходя мимо бывшего друга мужа, Ирина задержалась и посмотрела в глаза Стаса.
— Твоя любовница мне в открытую заявила, что они с моим мужем любят друг друга, планируют пожениться и завести четырех детей! А ты с ней скольких детей собрался заводить? Своих двух в расчет не берешь?
Не ожидая ответа, Ирина покинула кабинет.
— Ирина Викторовна! — окликнула ее секретарша-детектив. — После шести мы с Олегом на пару часиков останемся: я в документах покопаюсь, а Олег камеры кое-где установит.
— Делайте все, что считаете нужным, — разрешила Ирина. — И в кабинете камеру поставьте, пожалуйста.
— Сделаем.
12
Переезд в дом Левицких был быстрым и сумбурным: похватали все, что сверху лежало, засунули в чемоданы и поехали.
Загородный особняк (иначе огромнейший, трехэтажный домино с эркерами, балконами и окнами в пол и не назовешь) был роскошно обставлен, и Ирина очень переживала, что подвижная Снежка что-нибудь обязательно, свалит, разобьет или перепачкает. Так и получилось — большущая, напольная ваза с неживыми цветами была задета ее шаловливыми ручонками, грохнулась на пол и разбилась.
На шум тут же из своей спальни наверху недовольно выплыла Инесса Сергеевна, элегантно одетая для «выхода в свет».
— Если вы каждый день будете что-нибудь разбивать в моем доме, то к концу месяца вы нас разорите!
— Деда починит! — быстро нашла выход трехлетняя егоза и пропрыгала в гостиную.
Оттуда тут же послушалось шуршание, а потом грохот чего-то металлического и рассыпание чего-то мелкого.
— Мой серебряный поднос и витамины! — ужаснулась свекровь.
И все бросились в гостиную.
Снежка сидела на полу и перебирала рассыпанные по полу витамины.
— Ты их ела? — бросилась Ирина к дочери.
— Царапина и вмятина на подносе и трещина на фаянсовой чашечке! — со слезой в голосе простонала Инесса Сергеевна.
— Бэээ — высунула язык Снежка и Ирина, взяв одну витаминку в рот, порадовалась, что они кисленькие — Снежка была сладкоежкой и что-то кисленькое или солененькое
— Умница моя, — погладила она дочку по светлой головке, — это бяка!
— Сама ты «бяка»! Пять тысяч за баночку, а эта невоспитанная девчонка почти все рассыпала!
Терпеть такое Ирина не стала, подхватила ребенка, вещи и переселилась в домик для гостей. Домик был маленький, но уютненький: две большие комнаты и кухня-столовая внизу, и три спальни на втором этаже.
Снежка с няней играли в прятки внизу, Ирина готовила простенький ужин на троих (много ли надо трем малоежкам?), когда в домик буквально ворвался хозяин особняка, подхватил Снежку на руки и понес ее в дом.
Ирина бежала следом за свекром, ожидая скандала.
— Что там надо починить? — весело спрашивал Илья Семенович, входя в дом. — Вот эту вазочку?
Ваза с грохотом полетела на пол.
У Снежки перехватило дыхание, а потом она залилась счастливым смехом.
— Бум! — кричала она.
— Бабах! — вторил ей улыбающийся дед и очередная ваза с мертвыми цветами летела на пол.
— Бах! — хлопая в ладоши, смеялась Снежка.
Ирина же хваталась за голову, понимая сколько стоят эти фарфоровые вазочки и статуэтки ангелочков на консоли и столике.
На лестнице стояла Инесса Сергеевна, со сложенными на груди руками и, молча, с ненавистью наблюдала погром в собственном доме.
— Илья Семенович, прекратите! — пыталась Ирина остановить и вразумить разошедшегося свекра, повиснув у него на свободной руке.
— У меня в кармане письмо для тебя! — произнес Илья Семенович, распахивая полу пиджака.
Забыв обо всем, Ирина достала письмо из внутреннего кармана пиджака, развернула, опустилась на диван и начала читать:
«Дорогая моя, любимая женушка! Отцу удалось пообщаться со мной у следователя… наедине, вот и пишу тебе… У меня все нормально — не волнуйся! Узнал, что ты меня заменяешь на фирме — постарайся никого не увольнять! В крайнем случае отправь всех в отпуск, а там я надеюсь выйти… Отец намекнул, что у тебя для меня новость… Что за новость? Жду не дождусь, когда увижу тебя, моя единственная! Вспоминаю наше примирение… Ругаю себя, что дал тебе повод для ссоры, но мириться с тобой так сладко, что забыть не могу… Как Снежка? Береги ее и себя! Целую вас, родные мои! Люблю вас!»
Грохот из гостиной плавно перетек в столовую
— Бабах!
— Бах!
Перечитав письмо еще несколько раз, Ирина со слезами на глазах посмотрела на свекровь, застывшую на лестнице и буквально испепеляющую ее взглядом, протянула ей письмо для прочтения, но Инесса Сергеевна развернулась и пошла наверх.
Прижимая письмо к груди, Ирина пошла в столовую.
— Илья Семенович, довольно! Инесса Сергеевна меня уже достаточно ненавидит. Расскажите, как вам удалось увидеться и поговорить с Глебом?