Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)
Шрифт:
– Фтизиатрам, – подсказал Константин Павлович.
– Точно! В туберкулезный диспансер!
– И что? – живо заинтересовался врач.
– Да козлы они все, в натуре, а не доктора. Просветили на рентгене и ниче не нашли. А я знаю, чо у меня тут. Вот тут, во. – Он опять указал растопыренными пальцами на грудь.
– И я знаю! – торжественно объявил Константин Павлович, откинувшись удовлетворенно на спинку кресла, подальше от цепкой, как клешня краба, пятерни посетителя. – Вы только вошли, я глянул –
– Да-а? – вытаращил испуганно глаза Новокрещенов. – И чо это, в натуре по-твоему, док?
– Нет, любезный, вы сначала скажите, что сами у себя подозреваете. Это, знаете ли, крайне важный для диагностики момент. Организм как бы сигнализирует мозгу об опасности, предупреждает.
– Ну атас! – восторженно воскликнул пациент. А потом, посерьезнев, сказал шепотом, для чего-то оглянувшись по сторонам. – Я так думаю, док, что рак у меня.
Константин Павлович впился в посетителя долгим, гипнотическим взглядом, а потом, вздохнув, пробормотал:
– О, санта симплицитас!
– Чего-о? – напряженно переспросил Новокрещенов.
– Увы, – скорбно склонил голову доктор. – Мне остается лишь подтвердить вашу догадку.
Новокрещенов вздрогнул, сверкнув печаткой, стукнул кулаком по столу.
– Во, бля! Ну, невезуха, а?! Тока-тока зажил по-людски – коттедж отгрохал, тачку с наворотами купил, бабок – как грязи, авторитет у пацанов – все есть. Живи, радуйся! Все ништяк! Каждый день – праздник! И на тебе… Ну, в натуре… Я еще, дело прошлое, док, раньше просек – не к добру мне такая жизнь катит. И точно! Что ж теперь, в расцвете молодых и творческих сил – в ящик сыграть?!
– С такой опухолью, как у вас… Вы уж извините за откровенность, – замялся доктор, – но мой принцип – говорить пациенту правду, какой бы горькой она не была… Это знаете ли, мобилизует… Я имею в виду организм… Так вот, с опухолью такого типа и локализации вас ждет прямая дорога – ад патрес.
– В ад, что ли?!
– Нет, это я в другом смысле. Ад патрес в переводе с латыни означает: к праотцам.
– К каким еще отцам… твою мать?! – взорвался Новокрещенов, опять грохнув по столу Аликовой печаткой. – Ты можешь, в натуре, человеческим языком говорить? Без этих ваших медицинских примочек?
– К праотцам означает – к предкам, – доброжелательно улыбаясь, пояснил Константин Павлович. – На тот свет. Но! – Доктор торжественно простер холеную руку над головой ошарашенного пациента, будто благословляя. – Но вам повезло, милейший. Вы обратились туда, куда следует. Ко мне!
– И чо? Поможете? – с надеждой встрепенулся пациент.
– Обязательно, – кивнул ободряюще доктор. – Однако есть в этом деле некоторое… Кондицио сине ква нон…
– Кондиционер… чего? – изумился Новокрещенов.
– Ах, друг мой, это опять бессмертная латынь.
– Бабки! – радостно догадался пациент.
– Да, друг мой. Деньги. Или, как вы изволили выразиться, бабки. Увы, отечественная бесплатная медицина лечит, но редко излечивает.
– Скока? – посерьезнев, деловым тоном прервал его Новокрещенов.
Константин Павлович скромно потупил взор.
– Много…
– Ты, короче, не крути, – возмутился пациент. – Давай конкретно!
– Десять тысяч.
– Рублей?
Доктор опять улыбнулся, пояснил отечески несмышленышу:
– Долларов, голубчик, долларов. Или, как принято выражаться в ваших кругах, баксов.
Новокрещенов облегченно выдохнул, отмахнулся пренебрежительно.
– Деньги, док, говно. Ты их получишь. Главное, чтоб от лечения твоего понт был.
– Понт будет! – торжественно приложил к сердцу ладонь доктор. – Как говорится, мамой клянусь!
– Во, наш человек! – возликовал посетитель, а потом вдруг прищурился хитро. – Ты мне, короче, тока одно растолкуй. Где, в натуре, гарантия, что ты, лепила, мне тут сейчас мозги не впариваешь? А вдруг бабки хапнешь, а делов не сделаешь? И я крякну через какое-то время? Мне, бля буду, баксов не жалко, я этой зелени скок хошь настригу. Но я не люблю, чтоб меня за фраера держали. Учти, док, тот, кто меня кинет, три дня не проживет!
Константин Павлович, скорбно вздохнув, выдвинул ящик стола, достал оттуда глянцевую папочку, протянул посетителю.
– Знакомьтесь. Это отзывы о моих методах лечения ведущих клиник Москвы и нашей области. Вот, извольте, – он опять забрал папочку, пошелестел бумагами в ней, выбрал одну, с золотым тиснением, показал Новокрещенову, ткнув тонким пальцем в четко отпечатанные на лазерном принтере строчки. – Вот, прочтите. Уникальный метод… Не имеет аналогов в мировой практике… Чудодейственный эффект рассасывания опухолей… Ну и так далее.
– Не, док, это все фуфло, – вернул папочку, не читая, Новокрещенов.– Сейчас техника такая, что любую ксиву сбацать можно, а внизу – подпись президента Путина. Я, если хочешь, на своем ксероксе тебе долларов накатаю – не отличишь. Ты мне человечка покажи, которого вылечил. Я пацанов пошлю, они с ним потолкуют.
– Экий вы… – досадливо поморщился доктор. Новокрещенов оскалился в ухмылке, заявил гордо:
– А ты бы со следаками столько, сколько я в свое время, набазарился да насобачился, небось тоже ни бумажкам, ни подписям не поверил. Человек человеку – волк!