Не верь

Шантарский А.

— Это я-то посторонняя? — Вера почувствовала, что выбрала правильное направление беседы. — Как в постель к одинокой и беззащитной девушке ложиться, так не посторонняя, а как…

— Сдаюсь, сдаюсь, — поднял тот вверх руки. — Шеф не одобрит, но я проведу тебя туда.

— Можно ночью. Он спит по ночам?

— Как правило.

— Вот и прекрасно, еще ни разу не пьянствовала среди спортивных снарядов.

— Хочешь сказать…

— А что особенного? — перебила Слона собеседница. — Друга пригласишь, а я Зойку позову, он ей понравился. А рано утречком выпроводите

нас.

Слон был просто не в состоянии отказать ее просящим глазам.

— Вынужден исполнить твой каприз, — признал поражение Слон. — Но если хозяин узнает — по головке не погладит.

— Не узнает, мы будем сидеть тихо, как мышки.

— Как же, дождешься от вас, — улыбнулся собеседник. И трудно было узнать в нем того боевика, который принимал участие в убийстве Смугловых. — Но шеф очень редко спускается в спортивный зал, так что вряд ли попадемся.

К дальнейшему развитию событий мы вернемся несколько позже. Мы и так забежали вперед, поэтому вынуждены вспомнить о других героях романа.

Шумилин проспал весь день и вряд ли проснулся бы самостоятельно, но его разбудил телефонный звонок. Так не хотелось открывать глаза и вставать, но парня заставила подняться мысль, что могла позвонить Лена. Он и не подозревал, что она сама попала в беду и сидит в холодном погребе — в частной тюрьме Гонтаря. Не знал он, что благодаря его утренним приключениям она избежала пытки. Читатель помнит, как Ерофеев-младший позвонил отцу и обрадовал его тем, что Виталик уже в его руках.

— Слушаю, — поднес он трубку к уху, стоя с закрытыми глазами.

— Это Гущин, — долетел до парня взволнованный голос.

Шумилин мотнул головой и раскрыл глаза.

— А-а-а, Аркашка? Привет.

— Слушай внимательно, у меня очень мало времени. Сегодня ночью со складов боеприпасов и оружия должно произойти хищение. Меня завербовали, но компетентные органы в курсе.

— Так вот что ты от меня скрывал. Но к чему такое волнение, если все под контролем?

— В том-то и дело, что я заступаю в наряд, а со мной до сих пор никто не связался.

— Понял, — прогнал Виталик остатки сна. — Когда это должно произойти?

— Моя смена с двух до четырех ночи — самое вероятное время.

— У тебя автомат Калашникова, у меня ПМ, попробуем остановить преступников.

— Я все же надеюсь, что подполковник про меня не забыл. Вмешивайся только в крайнем случае.

И это было последнее, что произнес Гущин, прежде чем прервал связь.

Вокруг парня столько всего закрутилось, что у него было не так много шансов дождаться Лену Смуглову живым или по крайней мере на свободе. Поэтому и решил написать ей записку следующего содержания:

«Милая, дорогая Леночка!

Нет уверенности, что мы с тобой когда-нибудь еще увидимся. Если же это и произойдет, то очень не скоро. Поэтому и отважился признаться тебе в своей любви. Я понимаю, что ты неравнодушна к Паше Воронежеву и, если честно, очень ему завидую. Но сердцу не прикажешь. И я благодарен судьбе, что она свела меня с тобой, пусть и на совсем короткий

отрезок времени. Поверь, невзирая на все перипетии — это самая счастливая пора моей жизни.

Крепко обнимаю и целую. Прощай. Виталик».

Он долго думал, где оставить последнее послание любимой девушке, чтобы оно не попало в чужие руки. В конце концов положил его в наволочку подушки, на которой спала Лена. «Кажется, больше ничего не удерживает в этой квартире». Шумилин застегнул одежду на все пуговицы, застегнул молнию куртки до шеи и направился к выходу. Звонок в дверь прозвучал одновременно с щелчком открываемого замка.

Сообщение Рамы о том, что Шумилину удалось сбежать, застало троицу врасплох.

— Шустрый парнишка, мне бы такого в бригаду, — даже с похвалой отозвался о нем Дядюшка Билл. Валить на кого-то вину он не стал, потому что в доставке Шумилина участвовали кроме боевиков Гонтаря и его люди.

— Олухи! — иначе повел себя Гонтарь-младший и ударил ладонью по лицу Ибрагимова. — Что я теперь должен говорить отцу?

Глаза Романа грозно сверкнули, но ответить Николаю он не посмел. Благоразумнее всех повел себя Кадык.

— Его побег — факт свершившийся, и устраивать разборки между собой не время. — Его слова явно намекали на несдержанность Ерофеева.

— Я здесь старший и за все отвечаю! — взвизгнул тот.

— Согласен, — кивнул Ненашев. Его выдержке можно было только позавидовать. Формально он подчинялся Николаю, но Гонтарь-старший и направил его сюда для того, чтобы сын не наделал глупостей. — Но смею напомнить, что у Билла самостоятельная организация, да и я не пешка в игре, которую вместе затеяли. Конечный успех выгоден всем. Или ты отказываешься от нашей помощи, или принимаешь ее. Во втором случае прекращаешь истерику и все решает совет из трех человек.

— Он прав, — вставил Ибрагимов. — Я готов забыть возникшее между нами недоразумение.

Гонтарь и сам уже понял, что напрасно сорвался и что нельзя унижать таких верных и надежных людей, как Рама.

— Погорячился, — даже не извинился, а как бы проанализировал он свое поведение, но большего от него, из уважения к отцу, никто не ждал.

— Вся надежда опять на Билла, — заговорил Ненашев. — Необходимо узнать адрес этого спортсмена, будь он неладен, если, конечно, есть у него временная прописка.

— Вот именно, если есть, — заметил Синицын и взял сотовый телефон. — Но где-то он ставил автомобиль, и там наверняка есть адрес. — За три-четыре минуты он успел отдать несколько распоряжений, и оставалось только дожидаться ответа. Поиски автостоянки возобновились, и после обеда Биллу предоставили адрес интересующего его лица.

Виталик потянул на себя дверь и столкнулся лицом к лицу с Ибрагимовым, второе обезображенное лицо он не узнал. Те не ожидали, что дверь распахнется еще до того, как один из визитеров отпустит кнопку звонка. Этой заминкой и воспользовался Виталик. Реакция спортсмена последовала незамедлительно, и дверь опять захлопнулась перед носом противников.