Не вернёмся, не свернём

Соловей Дмитрий

— Да всё та же фигня о национальной независимости, — просветил друг. — Австро-Венгрия освободила Боснию и Герцеговину от турков и оккупировала её. Спустя тридцать лет политики и власть имущие решили присоединить официально эту страну к своим территориям.

— А Сербия здесь при чём? — не понял я.

— Карту посмотри, — придвинул Серёга заламинированный листок. — Той Сербии с ноготь, зато граничит с Боснией и Герцеговиной, справедливо опасаясь, что Австро-Венгрия в любой момент может ещё подвинуть границы, захватив и их государство.

— Сербия и Черногория у нас православные страны, и Россия

не может остаться в стороне, когда притесняют «братьев» по вере, — кивнул я, уяснив для себя ситуацию.

— На самом деле Босния и Герцеговина хотели объединиться с Сербией, — вмешался Сергей. — Именно в Сербии возникла национальная организация, член которой убил Франца Фердинанда с женой, что косвенно стало причиной начала Первой мировой войны.

— Не забывай, что мы уже перекроили всё, и совсем не факт, что Австро-Венгрию заинтересуют эти нищие страны, — продолжил Артём. — Турки ослабили и разорили Боснию и Герцеговину. Даже в двадцатом веке в составе Югославии это была самая бедная республика. Да и в двадцать первом веке официально считалось, что Босния и Герцеговина беднейшая европейская страна.

— Россия не выступит против, — заверил Серёга. — Ей нужны черноморские проливы для военных судов и поддержка Австро-Венглии. Это будет ценой России за невмешательство. Именно Россия может удержать Сербию, чтобы она не пришла на помощь Боснии и Герцеговине, а Австро-Венгрия, в свою очередь, не напала на Сербию.

Пока в газетах информации об Австро-Венгрии и её претензиях не встречалось. Всех волновали наводнившие Европу беженцы из Франции. России только этой революционной заразы от французов не хватало! Конечно, большинство иммигрантов-французов имели достаточный капитал, чтобы преодолеть половину Европы и поселиться в Петербурге. Журналисты активно брали интервью о том, как этим аристократам удалось избежать гильотины. Сказывался опыт прошлых волнений и восстаний. Французское дворянство давно поняло, чем грозят эти народные выступления. По сути разразившийся в этой стране экономический кризис стал возможен по причине того, что основные капиталы были вывезены за границу.

Артём спрогнозировал, что возможно вместо Боснийского кризиса случится вторжение англичан во Францию. Реально их сейчас ничего не сдерживало. В этой истории не случилось противостояния Тройственного союза и Антанты. Россия, Англия и Франция не объединились в военно-политический блок. Точно так же не было блока Германии, Италии и Австро-Венгрии. Немного странно было осознавать, что наша небольшая группа попаданцев устроила такое. Мне самому не верилось, но тем не менее внешняя политика претерпела серьёзные изменения.

Правда, внутри страны хватало и других проблем. Зима 1907 года оказалась тяжёлой для многих губерний. Крестьяне голодали, массово покидали насиженные места, уходя на юг. Правительство пыталось как-то приостановить этот исход, понимая, что Дон и Кубань не в силах сразу принять столько переселенцев. Хотя сколько их там добиралось до южных регионов? По рассказам очевидцев, на дорогах лежали сотни замёрзших крестьян, которых не успевали хоронить или просто убирать с пути.

Чтобы как-то помешать такому безрассудному переселению в зимний период, организовывались пункты помощи крестьянам. От концерна «Русь» было послано десять

групп с запасами продовольствия и медикаментов. В основном аспирина и стрептоцида.

Вот, кстати, по поводу лекарств. Как же я бесновался, когда получил письмо-уведомление. Семья Менделеева пригласила меня на похороны. Умер этот великий учёный от банального воспаления лёгких! И это притом что мы вполне могли вылечить эту болезнь. Для такого человека через Деевых могли оформить получение антибиотиков.

— Почему не спросили, не обратились раньше за помощью? — не мог я не высказать Анне Ивановне, супруге Дмитрия Ивановича.

— Он сам не велел, — утирала платочком слёзы вдова Менделеева. — Говорил, что и без того поправится, а те лекарства нужны смертельно больным.

Людей на похороны выдающегося российского учёного пришло много. Кого-то я знал лично, кого-то узнавал по лицам. Ко мне подошёл один такой господин. Лицо молодого мужчины смутно мне было знакомо, но кто это, я не мог вспомнить.

— Александр Александрович, — представился он. — Любовь Дмитриевна моя жена, я, соответственно, зять Дмитрия Ивановича.

— По какой части служите? — поинтересовался я, пытаясь отыскать в памяти сведения о зяте Менделеева. Как-то раньше не задавался этим вопросом, других забот хватало.

— В основном по литературной. Возможно вы что-то читали? — вежливо ответил он и добавил: — Я подписываюсь как Александр Блок.

— О! — только и мог издать я в ответ. Даже стыдно стало, что позабыл о таком факте, но, к сожалению, вынужден был прервать нашу беседу.

Гроб с телом Менделеева вынесли на улицу. В очередной раз меня накрыло отчаяние. Нужно пересмотреть наши записи и сделать хронологическую выписку по датам смерти выдающихся людей. Отчего мы не следим за этим? Безусловно, не все даты совпадали. Тот же Склифосовский умер совсем по другой причине и в тот год. Кому-то мы реально не могли помочь. К примеру, инсульт нельзя излечить антибиотиками, но Дмитрию Ивановичу была реальная возможность помочь.

Эх! Мы же планировали снять фильм о самолётах при его участии. Безусловно, найдём кого отобразить на ленте, но всё равно обидно. Артём с Серёгой высказались по поводу смерти Менделеева примерно так же экспрессивно, как и я. Артём тут же поспешил к сейфу и начал выкладывать стопки папок с документами, разложенными у нас по годам.

— Блок, кстати, должен умереть в двадцать первом году, но не факт, что такое случится, — перелистывал я распечатки. — Голод в Петрограде расшатал его здоровье. У него развилась астма, стало пошаливать сердце. До кучи депрессия, а зимой двадцатого года добавится цинга. Не думаю, что такое случится с ним в нашем будущем.

— Через три года умрёт Лев Толстой, — положил перед нами очередной листок Артём. — Тоже воспаление лёгких.

— В восемьдесят два года, — вчитался Серёга в строчки справочной информации, — зачем-то попрётся в середине осени в путешествие, где и простынет.

— Его будет сопровождать доктор Маковицкий. Попробуем передать аптечку с набором лекарств, — предложил Артём. — И вообще, всё может оказаться совсем по-другому. Вспомните, что Лев Николаевич у нас большой любитель кино. Дал согласие на съёмку первого в мире многосерийного звукового фильма «Война и мир».