(Не) верный муж
Шрифт:
Уйти. От меня.
Хочет бросить меня, как ненужную вещь.
Расставляю руки, готовый схватить Марию при любой попытке к бегству.
Рычу не своим голосом:
— Не пущу!
Глава 12. Не пущу!
Айк
— Не пущу тебя, слышишь? — продолжаю рычать и медленно двигаюсь на Марию.
Она смотрит на меня диким взглядом и шипит в ответ:
— Я тебя
Ее слова действуют на меня как укол адреналина.
— Нет, не все…
Бросаюсь вперед, хватаю ее за плечи и прижимаю спиной к стене.
— Не все, слышишь?
Хищно оглядываю Марию. Буквально пожираю взглядом каждый ее изгиб, каждую выпуклость. Прижимаюсь к ней телом.
— Ты моя жена, ты никуда от меня не уйдешь!
Мария упирается мне в грудь ладонями, пытается отпихнуть и фырчит как дикая кошка:
— Больше не твоя, мы разводимся, ясно?
Это она зря.
— Вся моя!
Провожу пальцем по ее щеке, губам и говорю:
— Лицо мое, губы мои, чтобы я их целовал!
Быстро провожу ладонью по ее груди и животу:
— Твоя грудь только для меня, чтобы я ее трогал и чтобы ты кормила ею моих детей. Твой живот, чтобы носить моих детей. И то, что между ног, исключительно для меня. Уразумей это раз и навсегда, женщина!
С этими словами опускаю руку ниже, провожу пальцами по ее джинсам и с силой прижимаю ладонь к треугольнику между ее ног.
— Все тут мое, и ты никогда от меня не уйдешь, я не пущу.
Секунда — и ладонь Марии взметается в воздух, а потом хлещет меня по щеке. Оплеуха получается звонкая.
— Отпусти меня, козлина ты эдакий! — кричит жена.
— Ты совсем обалдела? — потираю ушибленную щеку.
В этот момент Мария пихает меня всем телом и каким-то образом выворачивается, отпрыгивает подальше.
— Это ты обалдел, если думаешь, что можешь делать на стороне детей!
Плотно сцепляю челюсти, буравлю ее взглядом.
— Я этого не хотел, — пытаюсь объяснить.
— Я зря за тебя вышла! — вдруг выдает она. — Не надо было тогда нам жениться, совсем молодые были…
А у меня после ее слов в голове калейдоскопом пронеслась наша жизнь. Первые ночи, что мы провели как супруги, этот бесконечный секс, от которого сносило крышу. Рождение Давида, а потом и Лианы. Бесчисленное количество счастливых моментов, ее признаний: «Айк, ты самый лучший», «Айк, я тебя люблю». Сколько раз она шептала мне это, постанывая в постели. Сколько раз я говорил ей то же самое. Сколько сделал для нее, сколько старался ради нашей семьи.
И теперь Мария смеет бросать мне такое в лицо?
— Зря вышла, говоришь? — шиплю зло. — Прям ничего хорошего в браке не видела? А что ж ты тогда за золотом полезла в первую очередь?
Указываю на резную деревянную шкатулку, которая лежит в сейфе за спиной Марии.
— Ты думаешь, я сюда полезла за золотом? — охает она. — Я хотела достать свидетельства о рождении детей!
С этими словами она поворачивается к сейфу, хватает шкатулку с драгоценностями. Потом снова разворачивается ко мне, открывает ее и вытряхивает содержимое в мою сторону.
В меня летят ее кольца, сережки, браслеты. Все, что надарил за десять лет. Украшения падают на бежевый ковер спальни.
— Мне ничего от тебя не нужно, — кричит Мария. — Не люблю тебя больше!
— Возьми свои слова обратно! — хриплю на выдохе.
— Не возьму, — говорит она и гордо вздергивает подбородок. — После такого нашим отношениям конец.
— Нет, ты возьмешь, — говорю с нажимом. — Я тебе докажу, что ты меня любишь! Мы не разведемся. Я вытрясу эти хреновые идеи из твоей башки!
С этими словами я снова бросаюсь к ней, сгребаю в охапку. Припечатываю ее к стене грудью и прижимаюсь к ней всем телом. Вдавливаюсь в нее.
— Айк, отпусти! — пищит она.
Но я даже не думаю слушать. Хватаю ее за футболку и выдираю ее из джинсов, запускаю руку под белую ткань, обхватываю ладонью грудь.
— Я люблю тебя, — рычу ей на ухо. — Ты не можешь от меня уйти. Ты тоже меня любишь, я докажу тебе, что это все еще так…
— Айк, не надо! — она уже кричит.
Потом вцепляется в мою руку ногтями, царапает. Но мне все равно, боли не чувствую. А вот сильнейшее желание — да.
Я вдавливаюсь мужским достоинством ей в спину, она это чувствует.
Если сейчас не получу свое, я же, на хрен, взорвусь. Я хочу ее взять и возьму.
Тянусь правой рукой к застежке ее джинсов, пытаюсь расстегнуть.
И тут мне в уши врезается крик свояченицы:
— Отстань от нее! А ну, отпустил, гад паршивый!
Дальше мне в спину врезается что-то тяжелое и падает на пол. Оглядываюсь и вижу, что это учебник по математике Давида.
Почему-то этот предмет из обычной жизни действует на меня как ушат холодной воды. Резко трезвею, в голове проясняется.
Замираю, соображая, что я только что чуть не сделал с матерью своих детей.
Разжимаю руки, и Мария спешит от меня отпрянуть.
Замечаю на щеках жены слезы, и меня колбасит по полной программе. Зачем я так с ней?
— Ты мужик или кто? — орет на меня Катерина. — Дай ей собрать вещи, не веди себя как последний козел! Машка, ты нашла свидетельства?
— Свидетельства, — кивает она, утирая щеки.