(Не) верный муж
Шрифт:
— С днем рождения, Айк. Извини, упаковать не вышло. — С этими словами она вручает ее мне.
Оторопело смотрю на коробку с изображением ноутбука и логотипом известной фирмы.
О как! Реальный подарок мне, купленный явно с любовью.
— Машенька, а когда ты умудрилась засунуть его в шкаф? — спрашиваю с вытянутым лицом. — Главное, зачем?
— Ну, он тут с дня рождения Лианы, я получила его в то утро, — пожимает она плечами.
Узнаю мою Марию: для всех готовит подарки заранее, ни про кого не забывает,
Провожу по гладкой поверхности коробки и даже поначалу не верю, что все так сложилось. Еще пять минут назад я думал, что на хрен ей не сдался, и тут такое…
Я Марию расцеловать хочу.
Да что там! Я хочу ее расцеловывать каждый день семь дней в неделю, триста шестьдесят пять дней в году. И ноутбук тут совсем ни при чем.
Кладу подарок на кровать, поворачиваюсь к жене:
— Спасибо тебе милая. За все спасибо — и за то, что пришла, и за подарок, и за то, что девять лет подряд устраивала мне замечательные дни рождения. Я, может, не мастер показывать чувства… Но я все ценю! Каждую малость, что ты для меня делала и делаешь до сих пор.
Говорю это и вдруг замечаю, как глаза Марии начинают блестеть влагой.
— Маш, все в порядке? — тут же начинаю беспокоиться.
Она кусает губу, смотрит на меня как-то странно, будто не решается что-то сказать.
Молчу, даю ей время собраться с мыслями.
— Айк, ты вчера спросил… — начинает она сдавленным голосом.
— Что именно? — подаюсь к ней.
Мария мнется, я вижу, что разговор дается ей с трудом, и все же она отвечает:
— Про мои чувства к тебе, остались они или нет.
Замираю на полувздохе, смотрю на нее во все глаза. Так хочется, чтобы она продолжила говорить.
И она продолжает:
— Есть чувства, их много. Ты единственный мужчина, кого я любила.
Это что сейчас происходит?
Это меня сейчас прощают?
Ловлю каждый ее вздох, каждый взмах ресниц, фиксирую все на подкорку.
Неужели дождался этого момента?
Я шалею от такого развития событий.
Я пьян от счастья.
— Машенька моя…
Тянусь к ней, хочу сжать в объятиях, впиться в ее губы.
Но она вдруг выставляет вперед ладонь, стремясь удержать меня на расстоянии.
— Айк, я сказала это не потому, что готова вернуться, нет…
Это какая-то бесконечная пытка.
Не готова она вернуться, не хочет.
Наконец не выдерживаю:
— Объясни мне русским языком, что происходит? Почему ты так сильно не хочешь ко мне возвращаться? Я знаю, безмерно виноват перед тобой. Но я очень стараюсь наладить наши отношения, пытаюсь изо всех сил. И если честно, я не знаю, что еще сказать или сделать… Маша, ну неужели ты до сих пор хочешь развода?
— Нет, — качает она головой.
Ее ответ меня немного успокаивает, но не делает ситуацию более понятной.
— Тогда почему ты не хочешь ко мне возвращаться?
При упоминании имени Веры Мария морщится, но все же отвечает совсем не то, что я ожидал услышать:
— Дело не только в ней. Мне страшно, понимаешь?
Эти ее слова припечатывают меня к месту.
— Почему тебе страшно? — спрашиваю хриплым голосом.
— Мне страшно, что если я к тебе сейчас вернусь, то все исчезнет! — выдает она совершенно непонятный мне аргумент.
— Что исчезнет? — Мои брови встречаются у переносицы.
— Как что? — разводит она руками. — Твое особое отношение! Я боюсь, что когда страсти улягутся, ты снова прекратишь меня замечать… У тебя, как и раньше, будет стоять на первом месте что угодно, только не я, не дети. Я опять превращусь для тебя в невидимку, какой была долгое время. А потом появится новая Вера, или Катя, или Таня…
Ее слова будят во мне огромный протест.
— Маша, ты никогда не была для меня невидимкой, — говорю на выдохе. — Просто меня бесило, что ты не уделяешь мне достаточно времени, как мне тогда казалось. Думал, ты нарочно меня игнорируешь…
— Что? — она охает возмущенно. — Айк, я только и делала, что жила семьей, тобой!
Машу рукой, отвечаю:
— Да понимаю я все теперь. Раньше я просто не учитывал, насколько ты была загружена, не замечал, как много ты делаешь. Знаю, мог бы разделить твои обязанности, и тогда у тебя было бы больше времени на меня, но… Но мне это даже в голову не приходило, Маш. Ты никогда ни о чем не просила, не жаловалась, просто сократила дозу внимания лично мне, и меня это уничтожало. Я любви твоей хотел, вот и все. И сейчас хочу того же. У меня ничего с годами не остыло, сейчас я люблю тебя даже больше, чем в восемнадцать.
Она смотрит на меня недоверчивым взглядом.
— Ты понимаешь меня? — спрашиваю глухо.
— Кажется, да, — говорит она тихо.
— Мы можем все наладить, — говорю с чувством. — Если оба захотим. Я очень хочу, а ты?
— Айк, я хочу подумать над этим, — заявляет она с серьезным видом.
Подумать — это всяко лучше, чем что-то из разряда: «Иди в жопу, Айк».
— Думай, Машенька, — киваю ей. — Я буду ждать сколько надо. Только прими положительное решение, пожалуйста.
— Нас там, наверное, уже заждались, — она машет в сторону двери.
Действительно, мы здесь провели неприлично много времени.
— Пойдем? — беру ее под руку.
И до того мне приятно, что она позволяет касаться себя, что чуть не издаю довольный рык.
Веду ее вниз.
А в гостиной людей прибавилось.
— Папа! — кричит Лиана.
Дочка несется ко мне через всю комнату, визжит от счастья.
Я тоже счастлив, что она здесь.
Тут же подхватываю ее на руки, прижимаю к себе.
— С днем рождения, пап, — это говорит Давид.