Не верьте цифрам!

Богл Джон

Развитие такой корпоративной структуры, когда небольшие группы получают контроль над ресурсами большого числа мелких и неинформированных инвесторов, требует новой, активной приверженности этому принципу, если мы хотим, чтобы современный мир бизнеса надлежащим образом выполнял свою функцию.

Однако нынешние доверительные управляющие являются таковыми лишь номинально, освободив себя посредством хитрых юридических уловок от обязанности защищать интересы тех, кого они предположительно должны представлять… они учитывают интересы тех, чьими средствами управляют, в последнюю очередь, что наглядно демонстрирует, сколь далеко мы ушли от этого принципа[175].

В отрасли взаимного инвестирования сейчас,

как и тогда, небольшие группы контролируют ресурсы большого числа инвесторов, поэтому именно управляющие фондами должны принять на себя львиную долю ответственности за те пагубные тенденции, которые я буду обсуждать сегодня. Но директора фондов – «доверительные управляющие, которые являются таковыми лишь номинально» – также несут свою долю вины, учитывая обязанности, возложенные на них американскими законами. И их бремя вины велико, принимая во внимание не только то, что они сделали, но и в гораздо большей степени то, чего не сделали. Неважно, аффилированы они или нет с управляющей фондами компанией, они служат двум господам – управляющей компании и вкладчикам фондов, и в этом корень всех проблем. Да, нам нужны предприниматели, чтобы создавать фонды, и, да, эти предприниматели имеют право зарабатывать прибыль. В конце концов, такова американская культура. Но когда прибыль становится чрезмерной, это наносит недопустимый урон доходностям вкладчиков, которые, как ни крути, являются конечными собственниками фондов.

Я не могу утверждать, что сегодняшние директора фондов, как и доверительные управляющие во времена судьи Стоуна, «освободили себя посредством хитрых юридических уловок от обязанности защищать интересы» своих принципалов. На самом деле фидуциарная обязанность совершено однозначно существует; проблема в том, что ее попросту игнорируют. Можно привести немало доказательств того, что сегодня интересы управляющих стоят на первом месте. Другими словами, нынешние директора фондов «учитывают интересы тех, чьими средствами они управляют… и чьи интересы должны представлять… в последнюю очередь».

Свой анализ негативных отраслевых тенденций я собираюсь построить на основе демифологизации, если так можно выразиться, характеристик, традиционно приписываемых взаимным фондам, характеристик, которые не только не превалируют в сегодняшней отрасли, но и фактически изменились на противоположные. Вот пять основных «мифов».

Миф 1: взаимные фонды – долгосрочные инструменты.

Миф 2: управляющие взаимных фондов – долгосрочные инвесторы.

Миф 3: вкладчики взаимных фондов – долгосрочные собственники.

Миф 4: взаимные фонды снижают свои расходы.

Миф 5: доходности взаимных фондов оправдывают разумные ожидания инвесторов.

Я постараюсь опровергнуть эти мифы, показав, как сильно изменилась отрасль за последние десятилетия, особенно на «современном этапе» ее развития, начавшегося в середине 1980-х г., когда активы фондов впервые преодолели отметку в $500 млрд. Далее, чтобы не оставить вас наедине с проблемами без решений, я предложу вашему вниманию Золотое правило и Десять заповедей для директоров фондов, которые могли бы помочь в трудном процессе возвращения вкладчиков на то место, где они и должны находиться, – на место водителя этой критически важной финансовой машины.

Миф № 1: взаимные фонды – долгосрочные инструменты

Когда-то деньги во взаимные фонды вкладывали «на всю жизнь». Подход был таким, чтобы купить пай во взаимном фонде как полноценную, диверсифицированную инвестиционную программу и держать его бесконечно долго (любимый период держания акций Уоррена Баффетта), подобно тому, как богатые семьи используют доверительных управляющих (трастовые компании или частных лиц) для управления своим состоянием. Но со временем отрасль переключила свое внимание

с благоразумного управления инвестициями на создание и продажу так называемых финансовых продуктов (весьма точное название!). Как метко выразилась одна компания, «наш бизнес можно сравнить с производством мороженого. Лично мы предпочитаем ванильное и шоколадное, но, если наши клиенты хотят фисташкового мороженого с кленовым сиропом, посыпанного грецкими орехами, мы дадим им такое мороженое».

Такое изменение стратегии во многом объясняет появление спекулятивных высокорискованных фондов (go-go фондов) в 1960-е г., печально известных «государство плюс» фондов и глобальных краткосрочных высокодоходных фондов в 1980-е гг. (ни один из которых не дожил до сегодняшних дней), а также фондов доткомовского и технологического секторов и так называемых фокусных или узкоспециализированных фондов (не более 20 акций) на рубеже веков. За последние пять лет было создано более 2000 новых фондов акций, большинство из них с единственной целью – заработать на желании инвестиционной публики повторить в будущем сказочные доходности, показанные в прошлом акциями «новой экономики» – технологического, телекоммуникационного и научного секторов. Но, если судить по прошлому, немногие из этих фондов доживут до конца десятилетия.

В более спокойные 1960-е гг. из 200 созданных фондов всего 28 прекратили свое существование до конца десятилетия, показав вполне приемлемый процент неудач в 14 % за десять лет. В 1970-е гг. Вслед за опьяняющей эйфорией на рынках наступило неизбежное похмелье, в результате чего 297 фондов, включая большинство go-go фондов, испустили дух, увеличив процент неудач до ошеломительных 62 %. Очистившись таким образом, отрасль работала более или менее спокойно в 1980-е гг. и лишилась всего 21 % фондов за десятилетие. Однако в 1990-е гг., несмотря на Великий бычий рынок, фонды один за другим уходили со сцены, и процент неудач вновь взлетел до шокирующих 55 %. За последние два года прекратил существование примерно один на каждые 450 фондов.

Ясно, что многие из них создавались с единственной целью – продать их инвесторам. Не имея зачастую надежной стратегии инвестирования, обреченные на низкую доходность, они рождались только для того, чтобы умереть. Если процент неудач сохранится на уровне прошлого десятилетия, то больше чем 2300 из сегодняшних 4500 фондов не доживут до 2010 г. И директора взаимных фондов, сознательно или нет, но способствовали этому радикальному изменению самой природы отрасли взаимного инвестирования – переходу от благоразумного долгосрочного инвестирования к предложению продуктов ради извлечения краткосрочной прибыли; от ответственного долговременного управления активами к игре на мимолетных рыночных тенденциях (рис. 15.1).

Миф № 2: управляющие взаимных фондов – долгосрочные инвесторы

Не меньшую тревогу, по крайней мере у меня, вызывает радикальная смена фокуса управляющих взаимных фондов. Скажу прямо: управляющие фондами, некогда бывшие долгосрочными инвесторами, превратились в краткосрочных спекулянтов. С того времени, как я писал свою дипломную работу в Принстоне и до середины 1960-х гг. средняя оборачиваемость портфелей фондов находилась в диапазоне от 15 % до 20 %, что означало средний период держания акций от пяти до семи лет. В последние годы оборачиваемость портфелей стабильно превышала 80 %, а в прошлом году достигла 90 %. Увы, в эпоху внутридневных трейдеров – однодневных инвесторов – управляющих фондами можно назвать «406-дневными инвесторами», учитывая нынешний средний период держания акций в портфелях фондов. Даже если «спекулянт» – слишком сильное слово для типичного инвестиционного менеджера, оно куда ближе к истине, чем определение «долгосрочный инвестор».