Не верю!
Шрифт:
Дима тоскливо рассмеялся. Да, все же надо выпить. Должно стать легче.
И тут в дверь постучали. Опять, наверное, сосед. Все пытается стрельнуть у него денег на водку. Задолбал!
Дима подошел к двери, резко распахнул её и… охренел.
На пороге стояла Ася. Такая красивая, что у него даже внутри что-то заболело. Дима смотрел и не мог отвести глаз. Каштановые волосы сексуально взъерошены, модная шуба распахнута, бледная кожа горит румянцем и глаза сверкают бешеным огнем.
— Ты…ты… — наконец появился у него дар речи.
— Я знаю, что нам надо сделать,
Когда девушка думала о том, что будет делать, когда увидит Варламова, дальше поцелуя её планы не заходили. Она почему-то представляла, что это будет, как в фильме — она приходит к нему такая вся красивая и сексуальная, потом целует его, а он, конечно, не может сдержаться и тут же набрасывается на неё. Дальше страсть, секс, временное безумие и помешательство. Но она совсем не была готова к тому, что Варламов вдруг крепко вцепится в неё, оторвет от себя и прорычит ей в лицо:
— Какого хрена ты тут делаешь?
— Я? — Ася растерялась. От стыда загорелись щеки, краска залила все лицо и, кажется, даже шею.
— Ты… не хочешь? — с трудом выдавила она, боясь поднять глаза. Дура, идиотка, так поверила, что он в тебя влюблен, что даже не подумала о возможном отказе… Господи, как отвратительно стыдно за себя…
— Какая разница. Тебе. Чего я хочу, — Дима говорил отрывисто, будто выдавливая слова сквозь сжатые зубы. Он схватил её за руку, затащил в квартиру и захлопнул дверь. Потом притиснул к стене, уперевшись руками по обе стороны от Асиного лица.
— Что за хуйню ты творишь? Что за игры в безумную страсть?
Девушка испуганно смотрела на него — Димино красивое лицо было искажено злостью, бешено и хищно сверкали глаза, превратившиеся в сплошные зрачки.
— Я…не играла…просто хотела, как лучше…чтобы мы завтра…
— Хотела трахнуться со мной, чтобы завтра я нормально сыграл? — зло усмехнулся Варламов, — готова на все ради роли? Какая похвальная самоотверженность!
Ася молчала. В её мыслях это не выглядело так мерзко, но когда Дима назвал вещи своими именами, ей стало до тошноты отвратительно. Потому что это была правда. И она сейчас сама себе была противна. Можно было только представить, насколько она была противна в этот момент Диме.
— Я пойду… — прошептала она, и слезы покатились по бледному заострившемуся лицу, размывая тушь, — Это было очень глупо… очень…
Давясь рыданиями, Ася вывернулась из его рук и стала дергать на себя дверь.
— Катись к своему жениху, — рявкнул Варламов, чувствуя, что ему выжигает кислотой все внутренности, — расскажи ему, куда ходила. Думаю, он оценит твой энтузиазм!
Асе наконец поддался замок на двери.
– Не оценит. Я с ним рассталась, — бесцветным голосом сказала она и вышла из квартиры.
«Что, блядь? Что она сделала?» — Дима ошарашенно смотрел на её вздрагивающую спину, а в голове орала сирена, бил набат, срывало пробки…Она уходит. Уходит, черт
Парень рванул за ней, догнал в два прыжка и грубо схватил за плечи, разворачивая к себе.
— Ты бросила его? Почему?
— Какая тебе разница! — попыталась она огрызнуться, но из-за всхлипываний получилось скорее жалко, чем дерзко.
— Когда? — хрипло спросил Дима, — Когда ты это сделала? — и он встряхнул её, понимая, что его самого сейчас трясет так, как будто через него шарашит двести двадцать вольт.
— Вечером, после того, как мы с тобой поцеловались, — Ася громко и некрасиво всхлипнула, отворачиваясь от Димы, — Отпусти меня, пожалуйста, отпусти! Я пойду…
Варламову вдруг стало горячо и очень, очень хорошо. Как будто исчезла огромная каменная глыба, болезненной тяжестью давившая ему на сердце, и от невыносимого облегчения закружилась голова. Наконец все стало легко и понятно.
— Дурочка моя, — с такой сокрушительной нежностью сказал он, что у Аси оборвалось сердце, — никуда я тебя не отпущу. Иди ко мне…
Дима ласково привлек её к себе и стал целовать соленые от слез щеки.
— Как я могу отпустить такое счастье, если оно само пришло ко мне?
— Ты меня чуть не выгнал, — пробормотала Ася, до боли стискивая пальцами его плечи.
— Дебил потому что, — Дима приподнял девушку и затащил в квартиру, — Больше не буду, правда…
И поцеловал её по-настоящему — сильно, глубоко, с полным ощущением своей власти и своего права на неё.
В голове у Аси не осталось никаких мыслей, не осталось ни слов, ни слез, не было ни малейшего понимания того, что сейчас происходит. И не надо. Был только темный узкий коридор, тяжело дышащий Димка, от сильного тела которого исходил жар, и его руки, его губы везде. Именно так, именно сейчас и именно с ним.
Димин язык властно вторгался в её рот, он слегка прикусил её нижнюю губу, и Ася громко простонала. От этого низкого, гортанного, до безумия сексуального звука у Варламова будто взорвалась внутри шаровая молния. Член стоял колом, угрожая порвать штаны, и наливался все большей тяжестью от того, как коротко и хрипло Ася дышала, от того, как дико прижималась к нему, словно пытаясь врасти в его тело, стать с ним одним целым. Он не заметил, как сдернул с неё шубу, как содрал какую-то шелковую тряпку с её плеч вместе с лифчиком и зарычал, как зверь, ощутив руками гладкую кожу, увидев её охрененную грудь — мягкие тяжелые полушария будто были созданы для его ладоней, нежные розовые соски затвердели, как камешки, он тут же наклонился и жадно всосал один из них, лаская его языком.
Ася сдавленно ахнула, все тело горело незнакомым огнем, особенно пылало и тянуло между ног, где она уже чувствовала влагу. Почему как только этот парень её касается, она промокает насквозь? Разве это вообще нормально — так возбуждаться всего лишь от прикосновений, даже не от самого секса?
Дима подхватил её, забросив на плечо, и потащил куда-то в глубь квартиры, опустил на кровать и стал расстегивать её джинсы.
— Какая ты красивая, — повторял он, как в бреду, — я с ума схожу, как хочу тебя…