Не везет так не везет
Шрифт:
— Не смею строить нескромные предположения, — ответил ей наконец Купер, — но хочу сказать, что я искренне рад нашему знакомству. Хотя и не планировал ничего подобного, отправляясь зимой в этот медвежий угол.
По губам его собеседницы пробежала тень улыбки.
— Я собиралась поговорить с тобой здесь вовсе не о нас, а об Эдварде, — произнесла она, и выражение ее лица стало печальным и серьезным.
В очередной раз пораженный быстрой сменой ее настроения и неожиданным поворотом разговора, Купер не сумел сдержать огорченного
От философских размышлений его отвлек бесстрастный голос Брианны.
— Его здесь все страшно боялись, — сказала она.
— Мне это известно, — в тон ей холодно промолвил Купер.
— По-моему, он был очень грубым человеком.
— В физическом смысле этого слова? — прищурился Купер.
— Он орал на своих подчиненных по любому поводу.
— И даже на Данте и Патрика?
— Во всяком случае, на Патрика. Он унижал его при любом удобном случае, и бедняга терпел это только потому…
— Потому что они родственники.
— Да. Откуда ты знаешь? — с удивлением спросила Брианна.
— От Данте, — сухо ответил Купер. — Продолжай.
— У Патрика постоянно возникали проблемы с работодателями, подолгу на одном месте он не задерживался. Он добродушный, безобидный малый, мечтавший стать профессиональным художником. В слесарном же деле он плохо разбирается, как, впрочем, и во всем остальном, чем он здесь занимается. Желая поддержать его материально, Лариана купила у него картину и подарила ее своему отцу. Вспоминая об этом, Шелли сказала мне, что незадолго до моего приезда в пансионат Патрик опоздал на службу, потому что всю ночь рисовал. Из-за этого они с Эдвардом поцапались, и серьезно.
— В каком смысле? Подрались? Или поругались?
— Не знаю, но Шелли именно так выразилась.
Брианна пожала плечами, видимо, не понимая, почему Купер постоянно цепляется к ее словам. Да какая, в конце концов, разница, дрались ли мужчины или оскорбляли друг друга словесно? Все равно наблюдать эту сцену женщинам неприятно. Если, конечно, они не извращенки и не получают от созерцания мордобоя своеобразное сексуальное удовлетворение.
— А Шелли не жаловалась тебе, что в то утро Эдвард и на нее наорал? — спросил Купер.
— Нет, этого она не говорила.
— Я могу себе представить, как Эдвард орал на женщин, — задумчиво произнес Купер, помолчав. — И даже на Патрика. Но только не на Данте.
— А по-моему, от него досталось им всем без исключения.
— Я не о самом факте, — сказал Купер, покачав головой. — Я имею в виду, что Данте не похож на человека, который молча проглотит любую обиду, боясь потерять место.
— И не только, — добавила Брианна. — Мне кажется, он бы не стал молча смотреть, как
— Верно подмечено! — согласился Купер.
— Ну, и что из всего этого следует? — спросила Брианна.
Из этого следовало, как подсказывал Куперу его профессиональный опыт, что в этом темном деле чересчур много мотивов и подозреваемых. И у полиции, когда она сюда прибудет, возникнет масса вопросов. И для всех наступит нелегкая пора. Удрученный таким выводом, он прислонился к дверному косяку и с тяжелым вздохом сказал:
— Из этого следует, что нам пора закругляться и приниматься за расчистку снежных заносов.
— Но снег все еще идет!
— Да, к сожалению. Но лучше приступить к работе теперь, пока еще светло, чтобы добраться до города до того, как стемнеет. Не забывай, что вокруг дома рыщет голодное зверье, волчья стая способна погнаться за снегоходами.
— Ты серьезно так считаешь? — испуганно спросила Брианна.
— Да, — ответил Купер, мрачнея. — Мы ведь находимся в диком месте. Я слышал, что особенно опасны зимой медведи-шатуны, не залегшие в берлогу на зимовку.
— Что же делать? — спросила Брианна с дрожью в голосе.
— Будем рассчитывать наудачу, — хмуро ответил Купер. — Не забывай, что я вооружен. Надеюсь, что все обойдется.
— Ничего другого нам и не остается, — уныло промолвила Брианна. — А все-таки хорошо, что мы познакомились, — добавила, подумав, она и дотронулась пальцами до его лица. От удовольствия Купер даже зажмурился. На этот раз пальцы у нее оказались теплыми, а прикосновение их кончиков показалось ему необыкновенно нежным. Но еще приятнее были ее слова, тайный смысл которых был понятен им обоим.
Брианна склонила голову ему на плечо, он обнял ее, и она спросила:
— Так кто же отправится в город на снегоходах?
— Полагаю, что целесообразно поехать нам с Данте, — сказал Купер, поглаживая ладонью ее грудь. — От него будет больше пользы, если вдруг завязнем по дороге в сугробах.
Брианна скомкала пальцами ткань рубахи у него на груди, взглянула ему в глаза и таинственным голосом произнесла:
— Знаешь, а ты мне снился…
— Да? — Он сжал пальцами ее бедра. — Любопытно! Ему было лестно услышать, что он стал героем снов своей принцессы. Как мудро, однако, поступил Творец, наделив женщин мозгами, устроенными иначе, чем у мужчин, почему-то подумалось ему при этом.
— Мне приснилось, будто бы я бегу по бесконечному темному коридору, — горячим шепотом произнесла она. — И меня кто-то или что-то преследует. Я проснулась от ужаса…
— А где же был в твоем сне я? — с удивлением спросил Купер.
— В моем сонном подсознании! — с восторгом воскликнула Брианна. — Ведь я понимала, что это кошмар, и знала, что стоит мне только проснуться, как я увижу тебя и мне уже не будет страшно. Так и вышло! Проснувшись, я обнаружила, что лежу в твоих объятиях, и тотчас же успокоилась.