Не входи в эту дверь!
Шрифт:
Ньюстед повесил трубку, и Нора вернулась в комнату Эдель. Как она и предполагала, Ньюстед не очень-то спешил сообщить доктору о смерти жены. Сначала под этим предлогом он отправился обыскивать каморку и чемодан сиделки. Значит, он в чем-то ее подозревал, а она была убеждена, что не сделала ничего дурного.
— Что я могу сделать плохого? — говорила Нора сама с собой. — Может, он боится, что я найду этого Герберта, которого он почему-то опасается? Ох, я совсем растерялась, как вчера в тумане. Но теперь мне не выбраться из этой заварухи. Доктор станет
Желая отвлечься от тревожных мыслей, Нора стала наводить чистоту и порядок в комнате покойницы. Нашла тряпку за шкафом и вытерла пыль. Перебрала все пузырьки и флаконы на ночном столике, аккуратно разложила лекарства в стенном шкафу. Она закрывала дверцы шкафа, когда в комнату вошел Ньюстед.
— Я здесь немного прибралась, — сказала Нора.
— Что ты взяла из шкафа? — быстро проговорил он.
— Ничего.
— Ты чересчур усердна, моя милая, — прошипел он сквозь зубы.
Нора взглянула на него с удивлением. Чем он может быть недоволен?
— Каждая сиделка обязана содержать пациента в чистоте, — недовольно заметила Нора. — А здесь, наверное, сто лет не…
Ньюстед шагнул к шкафу и распахнул дверцы. Он внимательно оглядел все пузырьки, словно опасался, что девушка спрятала какой-нибудь из них. Нора, глядя на него, чувствовала, что он относится к ней не только с подозрением, но и враждебно. В этот момент зазвенел звонок входной двери, и Ньюстед сухо заметил:
— Должно быть, доктор.
Он пошел открывать дверь — поднимать щеколду, отпирать замок, освобождать цепочку, — и не прошло пяти минут, как в дом вошел доктор, не слишком довольный тем, что так долго ждал у входа. Он прямо направился в спальню умершей. Это был высокий, слегка сгорбленный пожилой человек с длинными седыми волосами.
Нора, стоявшая у окна, обернулась, заслышав шаги в комнате. Доктор подошел к постели Эдель Ньюстед, нагнулся над ней и снова выпрямился.
— Когда наступила смерть, сиделка? — спросил он.
— Она не сможет вам сказать, — ответил за Нору Ньюстед. — Ее тут не было.
— Но вы мне сказали, что сиделка приехала вчера вечером.
— Да, в одиннадцать, но так как моя жена уже спала, приняв снотворное, которой я ей дал…
— Хм! Значит, вы не видели ее в состоянии бодрствования, сиделка?
— Нет, видела! — поспешила ответить Нора, боясь, как бы Ньюстед ее не опередил. — Вчера вечером я была с ней несколько минут. Она хотела что-то попросить.
— И вы ей дали?
— Она попросила воды, и я дала. Потом она успокоилась, и я пошла на кухню выпить чашку чаю. После этого мистер Ньюстед велел мне идти спать и сказал, что я не понадоблюсь до утра.
— Потому-то вы и не знаете, в котором часу она скончалась?
— В два часа без четверти она чувствовала себя нормально, — вмешался Ньюстед. — Именно поэтому я ее оставил и пошел спать. А сиделка пришла очень усталая… Она заблудилась
— В котором часу вы снова вернулись к больной? — спросил доктор Ньюстеда.
— Около шести утра. Меня испугал ее вид, я позвал сиделку и позвонил вам по телефону.
— Со мной вы говорили в половине седьмого, — холодно заметил доктор.
— Я звонил вам раньше, но не мог дозвониться: что-то случилось на линии, — стал объяснять Ньюстед. — А позже, когда сиделка сказала мне, что моя жена умерла, я снова позвонил вам.
— Мой телефон был в полном порядке, насколько я знаю, — заметил доктор. — В котором часу больная приняла снотворное?
— В десять вечера, как обычно.
— Сколько таблеток вы ей дали?
— Одну, как вы назначили. Вспомните…
— Я прекрасно помню, сколько я назначил, — прервал врач. — А где эти таблетки? Я предупредил, что больше одной давать ни в коем случае нельзя.
— Кажется, сиделка вынула их из шкафа… К вашему приходу она все привела в идеальный порядок.
Нора подошла к шкафчику и, оглядев пузырьки, взяла один, на который обратила внимание еще вечером.
— Этот?
И протянула лекарство доктору, который не удосужился поблагодарить ее.
— Что-то странное, — пробормотал задумчиво старый доктор. И тут же обратился к Ньюстеду: — Когда я дал вам этот флакон?
— Видите ли… Кажется, в пятницу.
— А сегодня вторник. Вы начали давать ей таблетки с пятницы?
— Да. И ни одна не потерялась.
— Значит, она приняла четыре таблетки; каждый вечер по одной. Во флаконе их было четырнадцать, доза на полмесяца, ей вполне достаточно. Здесь должно остаться десять таблеток.
Доктор поднял свои строгие глаза и в упор посмотрел на Ньюстеда, который выглядел растерянным и удивленным.
— Да, десять.
— Но во флаконе не десять таблеток, — заявил доктор. — А только семь. Не хватает трех… Куда они делись?
— Я… не знаю. Когда я вчера вечером давал ей снотворное, я не считал, сколько там оставалось.
— Напрасно. Надо было посчитать. Нам бы сейчас очень пригодилось ваше свидетельство.
— Доктор, я не могу понять, как это…
— Вы должны были быть очень внимательны. Вы один распоряжались этим лекарством. Ведь, кажется, вы — единственный человек, который все эти дни был с больной.
— Нет. Вчера вечером приехала сиделка.
— Не хотите ли вы сказать, что сиделка дала вашей жене тройную дозу? — Доктор обернулся к Норе и спросил: — Вы давали ей таблетки?
— Нет, что вы! — возмутилась Нора. — Я подала ей только воду. Но я видела этот пузырек на ее столике, когда подошла к постели. И, знаете, мне показалось, что там было столько же таблеток, сколько сейчас.
— Вы их считали?
— Нет, сэр.
Ньюстед, едва сдерживаясь, сказал:
— Я не знаю, доктор, что вы хотите сказать своими предположениями. Уж не думаете ли вы…