Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
Но то, что он смог изучить в довольно раннем возрасте Нен, раскрыть свою ауру - привело к активизации спящей крови. И на теле проступил не знак клана, но символ одного из младших детей- крест на лбу, отмечающий не имеющих права наследования. Редко, когда еще после, Фэйтан видел Куроро настолько злым, готовым убивать. С его лица не пропала легкая улыбка, но графитовые глаза посветлели и стали холоднее металла. Такую ярость Фэйтан мог наблюдать лишь дважды еще - первый раз, когда Золдик убил их восьмой номер, а второй - совсем недавно, когда их чуть не сожгли заживо в тех руинах, члены мафии. Итогом первой ярости Куроро стала его единственная родовая способность, которую он смог в себе раскрыть - та, что позволяла создать
Ладони мужчины теснее прижали к себе мальчишку, который вскоре займет четвертый номер, станет заслуженно одним из них. Даже без татуировки Паука, он все равно уже ощущался своим. Кольцо на пальце оставленное боссом, было лишь обещанием. Не для других членов Риодана, а для самого Курапики. Мужчина усмехнулся невольно, касаясь губами теплой гладкой макушки, втягивая аромат чужой кожи и волос - металлический, и одновременно сладко-вишневый. Куроро сам попал в сети, которые тщательно плел, связывая их всех вместе. Желание семьи, жадность, собственничество - вот то, что столкнуло этих двоих на узкой дорожке, и Фэйтан с удовольствием будет пихать Люцифера вперед, под спину, пока они снова не соприкоснуться и не запутаются окончательно. Наверное, не лишись Курута свое памяти - это чувство, непонятое и не принятое, стало бы жечь их изнутри. Говорят, от любви до ненависти, один шаг по глубокому снегу. Ненависть этих двоих, к тому, что не сложилось между ними, могла выжечь все вокруг дотла. Самого Курапику. Куроро. Пауков и тонкие нити паутины, что их связывали. Как хорошо, что этого не произошло.
Мужчина позволил себе уснуть, провалиться в темноту, ощущая дыхание уже спящего блондина, зажатого меж телами палача и Усилителя. Напоследок он ощутил, как чужие мозолистые пальцы прикасаются меж лопаток, подвигая обоих парней к себе. Финкс усмехнулся, и лишь проверив, что оба его визави спят, позволил себе расслабиться. Позже, в комнату поднялись остальные, тогда, наконец, можно было задремать, зная, что все свои в безопасности.
Курапика проснулся от острого желания пить. Алкоголь выветрился из организма, не оставив даже головной боли, но сжег изрядно жидкости. Однако выбраться из крепко держащих его рук Финкса и Фэйтана оказалось крайне сложной задачей.
– Финкс, - прошептал едва слышно, чтобы не мешать другим спать. Он не строил иллюзий, что может кого-то здесь застать врасплох. Однако, в ответ все та же тишина, и тихое дыхание, не изменившееся и на йоту. Усилитель что, издевается?
– Если не отпустишь меня - прямо перед возвращением Куроро поставлю тебе такой засос на шее, что будешь еще неделю прятаться по углам.
– Сзади раздался тихий призрачный смешок Фэйтана - даже через дрему, тот контролировал ситуацию рядом и не мог оставить без реакции столь потрясающую угрозу. А главное - действенную.
– Чего ты возишься?
– пробормотал Усилитель, приоткрывая глаза и скашивая их на едва светящиеся в темноте фосфорными цифрами часы на стене.
– Только пять утра. Три часа как легли.
– Просто выпусти меня. Я иду пить, а не сбегать с Фэйтаном в закат, как Ромео и Джульетта, - Съязвил беззлобно, за что получил чувствительный тычок под ребра от своего Ромео. Усилитель сдавленно хрюкнул от смеха, но убрал руку и приподнял одеяло, позволяя выбраться из нагретого тесного кокона.
– Иди. Только принеси с улицы лимонад, раз вниз все равно идешь - возле
– Пробормотал мужчина и следующим движением сграбастал под свой бок Фэйтана мстительно, заставляя палача зашипеть что-то скабрезное. Курапика сел, пока Усилитель не передумал, и чуть отдвинулся.
– А почему не в картах держишь?
– хмыкнул словами самого Финкса недавно.
– Поязви мне тут, малявка, - ответили ему сонно.
– Место в книге не резиновое, столько бутылок таскать каждый раз.
– Курута на это лишь хохотнул беззвучно и даже не обуваясь, выбрался из комнаты. Проше вниз, наступая на половицы мягко, словно кошка. На кухне, видимо усилиями Паку, уже все было прибрано, а мусор стоял отдельным мешком возле дверей. Парень открыл кран и жадно выпил воды прямо из сложенных лодочкой ладоней. Вода оказалась невероятно вкусной - сладковатой и холодной, так что зубы заныли даже. Похоже, здесь был какой-то свой подземный источник - скважина, ибо водопровод в такую глушь вряд ли кто-то стал бы проводить. Блондин пил до тех пор, пока его жажда не унялась, и, отфыркиваясь, будто кот, вытер лицо.
На улице царила густая душная ночь - совсем по-летнему жаркая, с пением цикад и флером ароматов, нагретых солнцем за день цветов. Судя по рассказам Шалнарка, Остров Жадности находился в экваториальной зоне, так что удивляться тут нечему. Наверно температура немного упадет лишь под новый год, и то, вряд ли. Колесо мельницы с тихим плеском двигалось под действием падающей воды, а возле него, и правда находилась выложенная камнями заводь. У берега, кто-то умный вроде Финкса, вбил колышки и в садках для крупной рыбы - тут прохлаждалось не менее десятка жестяных банок пива и лимонада. Курута достал парочку, когда услышал тихий шорох за домом. Он тут же прикрылся Ин, пряча свое присутствие начисто, осторожно двинулся в ту сторону. Интересно, где дежурящие? Судя по отсутствию в комнате - это Уво и Шалнарк. Может, обходят с другой стороны?
Курапика осторожно нырнул в заросли остро пахнущей сирени, открывая глаза и всматриваясь в сторону, откуда слышал шорохи. Может, это животное, но чем черт не шутит. На руке проявилась цепь, Парень поднял взгляд выше... и замер, ощущая, как сердце затихло на миг, а затем внутри все стянуло. Щеки невольно вспыхнули от увиденного. Смешение алых всполохов и мерного зелено-голубого сияния. Узкие запястья, стиснутые над головой чужой огромной рукой. Быстрое, загнанное, но невероятно тихое дыхание Шалнарка, закусившего губу. Кожа, соприкасающаяся с кожей, болезненные явно поцелуи. Пламя и прохлада, сплетающиеся, танцующие друг с другом.
Уво двинулся, нависая сверху над аналитиком, жадно приникая губами и зубами чужой шее и вырывая чуть более громкий вздох. Его тело прижимает парня, что смотрится кукольным на чужом фоне, к гладким доскам веранды, выходящей в сад из помещения мельницы. Одежда лежит на траве, раскиданная явно впопыхах, сброшенная, как придется.
– Тише, - не громко пророкотал Усилитель.
– Хочешь, чтобы тебя услышали?
– он снова толкнулся внутрь чужого тела, заставляя лицо Шалнарка исказиться от сладкой судороги.
– Я тебя убью, - произнес на выдохе парень. Курапика лишь сейчас понял, что тот все еще пьян - аналитик здорово набрался, а Увогин все подливал и подливал ему, то одно, то другое вечером. Он приложил к щеке холодную жестяную банку, пытаясь остыть, и невольно думая, что сам бы сейчас с удовольствием разделил эту ночь с кем-то близким, тем более, что следы от пальцев и зубов Люцифера все еще саднили сладко, не давая забыть о себе, пусть и потемнели до черного почти, готовясь заживать. Он сделал один шаг назад, затем другой. Сам не заметил, как оказался в доме. Финксу пришлось подождать с его лимонадом, пока парень решил в душе свои проблемы и быстро сполоснулся.