Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
– Жива.
– Коротко произнес брюнет и кивнул Фэйтану. Азиат поднялся наверх, где, как было сказано, и лежал труп. Старейшина тем временем стоял, боясь даже дышать. Ему хотелось кричать, что даром им это не пройдет, и за его смерть с них шкуру спустят. Еще хотелось умолять отпустить его, сулить им те блага, которые мужчина мог бы предоставить с позиции власти. Но в холодных чужих глазах он читал - угрозы бесполезны, а уговоры на них не подействую. Дикие животные, жуткие твари - вот кого он сам привел в свой дом.
– Самое приятное тут - никто даже не видел, что ты был у нас, а мы у тебя.
– Подтвердил Финкс, оскаливая острые, как у хищника в человеческом обличье, клыки.
Тем
– С ней все будет хорошо.
– Другая девушка убрала за ухо мягкую прядь волос.
– Шал специалист, и снял все аккуратно.
– Я и не сомневался.
– Улыбнулся Куроро.
– Спасибо. Тебя, кажется, Пакунода зовут?
– Блондинка смутилась от чужой улыбки и дружелюбия. Она неловко повела плечиками в своей застиранной старой рубашке.
– Да. Пакунода.
– Кинула, подтверждая.
– Не против, если мы будем чаще сотрудничать? Естественно, оплату я достану.
– Предложил парень. Похоже он впечатлился талантами невысокого спутника девушки.
– Шал, что скажешь?
– Перевела взгляд на своего спутника, который стрелял взглядом по сторонам, и натягивал на руки рукава слишком длинной растянутой футболки из выцветшего трикотажа.
– Уво вряд ли будет против, а если и ты тоже за, то почему бы и нет?
– Протараторил, с социапатичной, чуточку больной улыбкой. Высокий спутник дождался их за дверями, стоя на стреме во дворе. Охрана тут была никакущая, если честно - в основном против мальчишек, а не против небольшой банды, в которую сбились эти представители всех слоев Свалки. Тем временем, Мачи, наконец, пришла в себя. Сфокусировала взгляд. Ее глаза остановились на Куроро который перестал улыбаться, склонившись над знакомой. Он охнуть не успел, как тонкие руки обхватили его за шею, и девушка уткнулась в чужое, так знакомо пахнущее плечо. Она по-прежнему не могла плакать, но все ее тело сотрясала крупная неконтролируемая дрожь.
Они предоставили ей выбор, что сделать с отцом. И она не колебалась, надевая на слабо вырывающегося из захвата Финкса мужчину собственный ошейник, а потом выталкивая его во двор. Наверху показался Фэйтан. Невысокий тонкокостный парень, легко нес в руках сверок с телом внутри, лишь чуть сильнее вздувались мышцы на плечах. Мать Мачи упокоилась в городском крематории. Как и все чувства внутри девочки, она превратилась в легкую, невесомую золу, которую та рассыпала на окраине Свалки. Ветер подхватил легчайшие крупинки пепла, унося их на свободу. Хотя бы после смерти - женщина смогла покинуть это проклятое богами и людьми место. Шрамы на теле Мачи зажили, благодаря Фэйтану, став практически не заметными. Спустя год, она, наконец, смогла разговаривать снова. А Нен позже, исцелило даже самые тонкие белые линии на красивом теле. Но все равно, внутри она кажется себе изуродованной и ужасной. И лишь рядом с теми, кого назвала семьей, преображается, расслабляется.
Эта девочка - Курапика. Совсем еще юная. Но судя по тому, что именно Куроро рассказывал когда-то об этих рисунках на ее коже - та пережила ад на земле. Мачи ревновала. Повелительница нитей сама хотела бы стать опорой для мужчины, пусть понимала - никогда не смогла бы быть с ним во всех смыслах. Он был ей братом. Другом. Но не возлюбленным. А та, кого он сам выбрал....имеет ли она прав теперь упрекать ее в чужих чувствах? Эти мысли раздирали розововолосую девушку на части. Мачи даже вздрогнула,
– Все хорошо.
– Паку не спрашивала, а утверждала. За окнами небольшой мельницы уже плескалась ночная темнота и помещения были освещенные неяркими лампами. У раковины стояла их новая знакомая, наконец-то сняв повязку. Она задумчиво и сонно мыла посуду.
– Хэй, тебе лучше выспаться.
– Пакунода и о ней постаралась проявить заботу.
– Мне не так сложно сделать все самой, а ты уже с ног валишься.
– Курапика моргнул, осознавая чужие слова. Он на чистом автопилоте, как после вечерних посиделок с Мастером, стал прибираться. Парень повернул голову в сторону Паку, и женщина выдохнула, как и Мачи за ее плечом. Вместо радужек, у Курута сверкали самые настоящие голубые кристаллы, сокровища, преломлявшие и отражавшие свет, гипнотизирующие. Вкупе с золотом на коже, девушка вся выглядела, как нечто неземное, даже с таким усталым выражением на лице.
– Понимаю, что босс нашел в тебе.
– Немного горько, но не в пример менее ядовито, чем обычно произнесла повелительница нитей. Курапика в ответ на эти слова улыбнулся мягко - точно так же, как Люцифер когда-то, заставляя девушек замолчать. Они с Куроро, словно были до умопомрачения похожи в этот момент, но притом все равно совершенно разные.
– Не думаю, что дело только во внешности.
– Новенькая упрямо домыла посуду и включила воду, вытирая ладони полотенцем.
– Не волнуйся, все действительно кончится хорошо.
– Курута посмотрела на Мачи так, что той показалось, будто она видит ее насквозь. В чем-то так и было. Новые способности, которые приобрел Курапика, складывали мир перед ним в причудливейшие образы. Мачи тоже уже мало напоминала человека. Ее кожу обвивали сотни и тысячи мельчайших нитей паучьего шелка, а глаза не мигали, рассеченные крестообразным зрачком. Пакунода рядом, выглядела покрытым металлом чуть светящимся золотистым силуэтом.
– Не смотри на меня так.
– Поежилась повелительница нитей, и острые паучьи жвала в уголках рта клацнули предупреждающе, едва видимые меж пухлых алых губ, но от этого, не мене острые и ядовитые. Перед взглядом Курута она обхватила себя всеми четырьмя тонкими, и хрупкими руками, словно закрываясь. Курапика приподнял в ответ на это ладонь, и едва ощутимо, невесомо коснулся кончиков чужих пальцы, тут же попавших в паутину. Синие глаза Мачи расширились, когда она увидела, как вокруг появляются невесомые нитки . Жемчужные и нежные, но могущие стать крепче стального каната. Ее собственное Нен. Прикосновение блондинки было таким холодным. Безнадежно-ледяным. Паутина вспыхнула меж ними, расцвечиваясь бликами светильников, и соединила на миг одну боль и другую. Два внутренних одиночества - Мачи и Курапики. Девушка вздрогнула, ощутив от чужой кожи знакомый аромат. Лимон и мускус. Запах Люцифера сочился из каждой поры чужого тела. Мужчина был словно связан с помеченной им девушкой, и сейчас смотрел на повелительницу нитей чужими глазами.
Мачи замотала головой, но не разорвала нить, а намотала на пальцы, и, вцепившись в чужую ладонь, как в спасательный круг, вдруг прижалась к тонкому, худому, но сильному телу. В уголке сознания вспыхнуло понимание, что перед ней не девушка совсем, но впервые за много лет, ей было плевать, что она стискивает в объятиях мужчину. Как и когда-то ее трясло от слез, которые не могли прорваться наружу. Курапика только молчал, уткнувшись носом в чужие пушистые волосы, ощущая эмоции повелительницы нитей как свои собственные. Внутри что-то нашептывало ему нужные слова. Может его эмпатия. А может связь с демоном, которому он не так давно отдал свою душу.