Не вижу зла

Гриппандо Джеймс

– Это признанные научные данные, – возразил Торрес.

– Может быть, и так, – согласился Джек. – Но в таком случае свидетельские показания доктора представляют собой не что иное, как грязную и трусливую попытку исподтишка доказать, что моя клиентка была неверна своему супругу.

– Здесь нет ничего тайного и скрытого. Мы говорим о научном анализе спермы ее мужа. У капитана Пинтадо было обнаружено большое количество сперматозоидов-убийц, показывающих, что он был женат на женщине, у которой был много сексуальных партнеров.

–

Ничего это не показывает, – заявил Джек, – ни в малейшей степени. В лучшем случае это говорит о том, будто он верилв то, что у нее было много сексуальных партнеров. Я вижу, что вы намерены использовать версию о супружеской неверности, чтобы доказать наличие у жены погибшего мотива для убийства собственного мужа. Но один только факт, что жертва подозревала свою супругу в неверности, ничего не говорит о том, что у моей клиентки был мотив для совершения убийства.

– Рассуждения мистера Суайтека кажутся мне заслуживающими внимания, – изрек судья.

Торрес поморщился, явно разочарованный таким оборотом дела.

– Судья, я могу обменяться парой слов с мистером Суайтеком наедине? Полагаю, мы в состоянии решить этот вопрос как юрист с юристом.

– Очень хорошо. К тому же мой мочевой пузырь подает мне сигналы. – Судья ударил по столу молоточком и включил микрофон. – Объявляется перерыв, – провозгласил он. – Мы продолжим работу через пять минут.

Судья прямиком устремился в ванную. Толпа разбилась на небольшие группки, оживленно обсуждавшие услышанное. Джек сделал успокаивающий жест в сторону Линдси и Софии, показывая, что все будет в порядке. После чего они с прокурором поспешили выйти через боковую дверь в отдельный кабинет.

Не успела за ним закрыться дверь, как прокурор уставился на Джека.

– Я дам тебе возможность снять свой протест, – заявил он.

– И почему же я должен так поступить?

– Потому что так или иначе, но я намерен доказать, что твоя клиентка обманывала своего мужа, и это было одной из причин, почему она его убила.

Джек никак не отреагировал на его слова.

– Меня совершенно не интересует, что вы надеетесь доказать. В данный момент я заявляю, что не позволю вам сделать это именно таким способом.

– Тогда пострадает ее малыш.

– Что?

– Поначалу я намеревался использовать доктора Вандермеера для доказательства того, что Линдси была неверна мужу. Но раз ты не даешь мне сделать это, тогда я вызову мальчика для дачи свидетельских показаний. Я намерен спросить его, скольких мужчин он видел в их доме, пока отец находился на работе.

– Вы блефуете, – сказал Джек.

– Нет, не блефую. Итак, твой ход, Джек. У тебя есть возможность снять свой протест и дать доктору Вандермееру закончить давать показания. Или ты можешь стоять на своем, но тогда я заставлю мальчика дать показания в суде. Еще до окончания суда присяжные поймут, что это тывынудил

меня посадить десятилетнего ребенка на место свидетеля, чтобы он мог рассказать всему миру о том, что его мамочка была шлюхой.

Джек старался сохранить непроницаемое выражение лица. В голове у него все смешалось, он пытался думать одновременно в нескольких направлениях, и казалось, что вся эта противоречивая информация, как одеялом, укрыла его мозг, не давая мыслить здраво. Потом он сообразил, что мыслить связно ему мешает вовсе не это. Виной всему были эмоции, простые и понятные – его неясные чувства к биологическому сыну, которого он никогда не видел. А о том, что его первая встреча с Брайаном должна состояться при таких обстоятельствах, он не хотел даже и думать.

Он смог лишь выдавить:

– Мне надо поговорить с Линдси.

Глава тридцать третья

По просьбе Джека судья Гарсия продлил перерыв до двадцати минут. Джек смотрел, как Линдси массирует виски, пытаясь унять мигрень. София сидела за столом между Джеком и Линдси. В лишенной окон комнате для совещаний, кроме них троих, больше никого не было.

Дрожащим от ярости голосом Линдси произнесла:

– Не могу поверить, что этот негодяй угрожает использовать против меня моего собственного сына, да еще таким вот образом.

– А я могу, – сказала София.

Джек выразительно взглянул на свою помощницу, словно говоря: «Я сам справлюсь».

– Линдси, как ваш адвокат, я должен знать одно: какими могут оказаться показания Брайана, если прокурор вызовет его на место свидетеля?

Она перестала тереть виски и посмотрела Джеку в лицо.

– Вы имеете в виду его показания относительно чужих мужчин, которые приходили к нам домой в отсутствие Оскара?

– Именно это я имею в виду.

– Это абсурд. Если бы я решила изменить мужу, неужели я стала бы заниматься этим в собственном доме, когда в комнате за стеной находился мой сын?

– Кстати, именно это и покажет некий, вполне, впрочем, определенный кубинский солдат, если мы вызовем его для дачи показаний в вашу пользу. Вы с Джонсоном занимались сексом, пока ваш сын спал в соседней комнате.

– Я уже говорила вам и повторяю снова, у меня не было романа с Дамонтом Джонсоном. У меня вообще ни с кем не было романа.

Джек на мгновение задумался.

– Итак, если Брайана посадят на свидетельское место и он расскажет, что по ступенькам вашего дома один за другим поднимались незнакомые мужчины, это будет неправдой?

– Прокурор блефует. Брайан никогда такого не скажет.

– Вы в этом уверены? Помните, он прожил с дедушкой и бабушкой уже почти месяц.

Линдси нервно потянула прядь своих волос.

– Я больше ничего не знаю. Ему десять лет. Полагаю, его можно заставить сказать что угодно.