Не возвращайся
Шрифт:
— Всё правильное — просто, — вернул меня к реальности голос мужа. — Недавно я говорил тебе, что ты и дети и есть моя главная сбывшаяся мечта, и я не шутил, просто на время я позволил себе об этом забыть. Я тебя люблю, Ася. И я, правда, услышал тебя: больше тебе не придется отшивать других женщин вместо меня. Урок я усвоил. Смотри-ка, — Паша кивнул за окно, продолжая приобнимать меня, — Глеб нас встречать вышел. Сказать ему, что ли, что ты его сраным рэпером назвала?
— Эй! Я пошутила, вообще-то!
— Ты была вполне серьезна.
— Блин… Паша, — я попыталась возмутиться, но
— Я подумаю о том, чтобы не рассказывать Глебу, какого мнения ты о его любимом рэпе, но с тебя должок. Натурой возьму. После окончания курса терапии, — добавил Паша после короткой паузы. — Когда мы идем к тому, другому врачу?
— Завтра.
Я хотела продолжить разговор о лечении, поговорить о терапии — интересно, Паша будет заканчивать её в «старой» клинике, или можно будет полностью передать мужа другому врачу? А если этот врач нам не понравится? И снова сомнения одолели — а не зря ли я с Инной отношения испортила, и Пашу в это втянула так поспешно?
Но в этот момент мужу позвонили, и он ответил.
— Эй, родители, — Глеб постучал в окно, и я приоткрыла его. — О чём секретничаете? Лика за вами в окно следит, боится что снова переругаетесь. Может, домой подниметесь?
— Да… да, сейчас, — ответила рассеянно.
Потому что очень уж хорошо я расслышала, как телефонный собеседник Паши произнес знакомое имя.
Тамила.
Глава 40
ПАША
Интересно, хоть кто-то по-настоящему бывает счастлив в сорок лет? Или накрывает всех, просто по-разному?
Я, действительно, обожал свою семью. Асю любил, лишь её хотел. На других женщин смотрел, конечно, я не слепой, но даже мыслей о леваке не возникало.
В Глебе я своё продолжение видел. Сын. Первенец. Не скрою, хотел сына видеть похожим на себя, но решил не ломать его. Творческий? Ранимый? Пусть.
Путь по иерархии в бизнесе приносил в мою жизнь азарт, мечты юности давно выветрились из моей головы. Деньги, уважение — мне нужно было больше, больше и больше. Устраивало всё.
А затем всё начало рушиться. Сорок лет. Диагноз. Вспомнилось то, о чём я мечтал мальчишкой. А то, что любил всю сознательную жизнь стало раздражать. Может, так произошло бы и без онкологии, и дело в самом возрасте? Но факт остается фактом — я чуть не разрушил всё, что строил, что любил… кого любил. Жену, сына, дочь — их чуть не разрушил.
И ведь всё, что Асе говорил правдой было: о диагнозе ей не сообщал, чтобы мужчину во мне продолжала видеть сильного, чтобы не сломалась, чтобы мне мозг не выносила… И любить её не переставал, даже когда вёл себя по-скотски. Забыл на время о ценности, но любить — нет, не переставал ни на минуту. Но когда жене обо всём рассказывал на парковке, понял еще кое-что — еще недавно, до возвращения Аси ко мне, я буквально упивался тем, что вся моя жизнь катится в бездну! Смаковал и свой диагноз, и то, что жизнь прожил не так, как в юности планировал, и то, что все близкие от меня отвернулись…
Смаковал, потому что
Впрочем, до постановки диагноза я боялся старости. Потому что, сука, сорок лет!
И вот, рассказал я обо всём жене, и думаю: а есть ли вообще те, кто сорокалетие встречает полностью удовлетворенным тем, как жизнь сложилась? Среди моих знакомых таких, довольных, кажется нет. Один любовниц менять начал ежемесячно, жена терпела, но узнала и сама любовника завела. Второй от жены и вовсе ушёл, с малолеткой связался, которая по клубам его принялась таскать, и в одном из клубов он из-за кокса микроинсульт схватил. Третий… хм, да та же примерно история.
И вот он, получается, я. Тоже в «клубе сорокалетних». Продолбался, как мог.
Но Ася вернулась. Поняла меня? Простила? Не уверен. Наверное, причина в том, что жена тоже меня любит. Только в этом. А значит, пора приходить в себя окончательно. Этот шанс, очевидно, последний, и если упущу его — это будет конец.
— Да, — ответил на звонок Арзамасцева.
Мог бы не принимать вызов, но снова дурно стало, а рядом Ася и Глеб — не хочу снова перед ними развалиной выглядеть. Лучше с приятелем поговорю, сил подкоплю.
— Рамзин, я неподалеку от твоего офиса, сильно занят?
— Я не в офисе.
— Хотел пообедать вместе. А где ты? И выставку позавчера пропустил. Проектом новым занят? — оживился Арзамасцев.
И впервые его подвёл нюх на деньги. Он — любитель предлагать свои деньги всем, кто эти самые деньги сможет окупить троекратно.
— Нет, личные дела.
— Личные, точно, — хохотнул он. — Я как-раз по личному делу: та твоя кошечка юная на меня вышла. Совсем борзая, — он прицокнул, посмеиваясь, — я в ресторане сидел, и не один, а со спутницей. А тут твоя Тамила. Хорошо что я не с женой был.
— Меня не интересует, — поморщился я.
— А вот её ты интересуешь. Подкатила ко мне, — это Арзамасцев почти пропел с явным удовольствием. — Я, было, решил что кошечка решила тебя на меня поменять, но я объедки не подбираю, рядом Тамилу усадил, думал, развлекусь, и выставлю девку. А она, вот дурёха, жаловаться принялась. Ты, мол, избегаешь её. Заблокировал всюду. Выглядишь хреново, и это Ася тебя травит из ревности. Тамила поделилась со мной тем, как твоя Ася, страшная женщина, угрожала ей, но видимо из ревности сначала тебя решила убить, а затем и за неё возьмётся. Меня помочь попросила, как твоего друга. Чтобы и тебя, и её защитил. Ну, и чтобы помог с тобой связаться.
— Бред.
— Бред, конечно. Но… Ася узнала о тебе и Тамиле, и условие поставила — порвать с ней? Хочешь, как друг помогу с девочкой встречи возобновить, перед женой прикрою, и…
— Спасибо, но нет. Мне пора, — бросил раздраженно, и скинул звонок.
Как друг он поможет. Охренительный друг! Вместо того, чтобы спросить почему я выгляжу так, как выгляжу, почему пропустил выставку, Арзамасцев предлагает поблядовать. Или я сам виноват в том, что моих проблем никто не видит? Специально же всех отстранял, хотел и в глазах семьи, и в глазах друзей выглядеть несокрушимым.