Не все переплывут реку
Шрифт:
В устах деда воскресают забытые пословицы, частушки, предания.
Дед – столяр-краснодеревщик, непрерывно трудится и на работе, в столярке, и дома, да и бабушка тоже не сидит без дела, они-то и успели передать внуку свои простые, но мудрые заповеди, свою честность и прямодушие, свои трудолюбие и любовь к родному дому.
…………………………….
Еще в 1988 году, после защиты диплома, мой сценарий «Времена детства» получил направление от ВГИКа на Мосфильм и Студию им. Горького. На Мосфильме он был одобрен редакцией и рекомендован для постановки, после чего передан для прочтения режиссеру В. Гаврилову.
Он решил ставить по
Тогда Валентин Иванович Ежов порекомендовал сценарий своего ученика кинорежиссеру А. Габриэляну, которому пришлась по душе история о судьбе простой русской семьи в глубокой провинции. Начались поиски спонсоров. Но только в наше время, на государственном уровне, вспомнили наконец о необходимости патриотического воспитания молодежи.
На этой высокой ноте заканчивается моя книга произведений под общим кодовым названием – НЕ ВСЕ ПЕРЕПЛЫВУТ РЕКУ.
Дабы переплыть эту широкую, бурную реку жизни с быстрым течением, нужно иметь не только талант, но и волю к победе, упорство и жажду бороться до конца. Утонешь – проживешь обычной жизнью; выплывешь – и тогда сбудутся все твои несбыточные мечты и дерзкие планы.
Чтобы не быть голословным, предлагаю снова перечитать выдержки из библии, которые предваряют мое предисловие, в них выражена суть вышеизложенного.
Автор
Рассказы
Павлуша
По телевизору шла ночная программа телеканала «Евро-спорт»: вот закончилась передача «Бойцовский клуб», на экране появился очередной герой – молодой, стройный красавец-атлет с могучими, перекатывающимися под атласной кожей мышцами.
Он легко и элегантно выполнял упражнения с гирями: то кружил черную двухпудовую гирю над головой, мерными взмахами вздымая ее вверх-вниз, то перебрасывал с руки на руку, ловко вращая за дужку.
Закончив, он улыбнулся и уступил место девушке-атлетке с не менее впечатляющей фигурой. Грациозно изогнувшись в одной из показательных поз культуристки, вызывающих головокружение у мужчин, спортсменка мелодичным голосом провещала:
– «Занятия с отягощениями, с которыми вы только что познакомились, помогут вам обрести спортивную фигуру, и полную уверенность в себе…»
Сквозь грязные, пыльные стекла узкого окна виднелся темный двор с черными, слабо отражающими серый тусклый свет осеннего утра окнами, утопающими в кирпичном массиве старого приземистого здания напротив. Из медленно плывущей, ватной массы серых облаков, почти задевающих своими обрывками ржавую мокрую крышу, лениво падали хлопья снега, накопляясь на выступах, падая на грязный мокрый асфальт.
На большом диване у стены небольшой комнаты мирно посапывал мужчина под ватным одеялом, сбившемся на пол и обнажившим полную, небольшую фигуру спящего. На залысинах безмятежного лба мелким бисером застыли капельки пота. Стрелки будильника на журнальном столике показывали без пяти минут семь.
Мужчина вздрогнул и открыл блеклые, мутные со сна глаза. Кинул взгляд на будильник, продолжая неподвижно лежать.
«Сегодня я проснулся раньше будильника, это хорошо», – подумал он. – «Все. С сегодняшнего дня начинаю новую жизнь. Буду заниматься
Затем, вообразив себя стройным атлетом, он втянул живот, расправил плечи и сделал несколько рывков руками. Далее он намерился делать наклоны вперед, но так как для его жирного брюшка это оказалось не очень приятно, то он моментально отрешился от своих замыслов, разумно заключив:
– Ничего, Москва не сразу строилась, на сегодня достаточно и этого. А сейчас – водные процедуры.
Бодрым шагом он направился в ванную комнату. «Надо облиться холодной водой», – вздрогнув всем телом, подумал он, подходя к умывальнику. Но вода из крана побежала такая холодная, что он вздрогнул еще сильнее, замочив палец, и нервным движением открыл кран с горячей водой. Захрипев и забулькав, кран выпустил ржавую мутную струю и заглох, утробно урча недрами труб.
Тогда он, обмочив концы пальцев одной руки под узкой струйкой воды, потер ими глаза, лоб и часть лица. Потом сполоснул под той же струйкой свои пухленькие ладоши и вытерся полотенцем. «Сразу обливаться ледяной водой нельзя», – мыслил он, – «вредно! Нужно постепенно привыкать к холоду, начав с теплой воды. А ее, как назло, нет. Ничего, начну завтра», – и он, продолжая делать такие замечательные выводы, вышел из ванной.
Из кухни уже разносилось по коридору шипение кипящего масла и звучное журчание воды, которую набирали в чайник. Заслышав знакомые шаги, в кухонном проеме возникла сухонькая старушка:
– Ты чегой-то в такую рань поднялся, полуношник? – спросила старушка, вытирая руки о цветастый передник поверх старого темного платья.
– Теперь, тетка Матрена, я всегда стану так рано подыматься, решено бесповоротно, – гордо заявил мужчина, прокашливаясь.
– А ну тебя, – махнула рукой Матрена, – который раз уж… Садись, вон, исть, спортсмен.
Мужчина, сделав недовольное лицо, взошел на кухню. «Надо свой «первый» день новой жизни сделать разгрузочным», – подумал он нерешительно. – «Все советуют так делать. Иначе…». Он взглянул на сковородку, на которой красочно желтели сочные поджаренные яйца с румяной колбасой, и зажмурился, жадно втягивая круглыми большими ноздрями маленького носа вкуснейший запах, который несся, вторгался через его ноздри в самую душу, вызывая обильное слюноотделение. «Разве устоишь против такого», – и, махнув рукой, он решительно и основательно уселся за стол, стал с аппетитом, за обе щеки уничтожать калорийный завтрак. Будь что будет.
– Запри дверь, когда будешь уходить, – произнесла Матрена, – а я пойду сосну еще с часик, – и она ушла в свою комнату досыпать.
– Ладно, не беспокойся. Все будет в порядке, – уверил ее племянник, допивая огромную пузатую кружку чая и тут же наполняя ее вторично до краев. «Надо спешить, на работу опоздаю», – думал он, намазывая добрую часть батона толстым слоем масла.
Спешил он на работу, как подлинный спортсмен: суетливо и бестолково одевался, искал носки под диваном, затем ушел бриться и, усердно надувая щеки, соскабливал с них щетину. Кропотливо причесывался, перемещая прядки волос с одной залысины на другую и, придирчиво всматриваясь, разглядывал свою маленькую распухшую фигурку в зеркале.