Не все то золото
Шрифт:
— Дедушка… — всхлипнула я в трубку. — Как давно я тебя не видела?! Прости меня, что не узнала тебя сразу.
— Ничего страшного. Как у тебя дела, внученька? — повеселел «дедушка» и принялся за расспросы. — Как живешь? Где работаешь? Как детки? Как муж? Как твоя сестренка?
— Подожди-подожди, дедушка-Лева, не все сразу, — моя голова не справлялась с таким объемом информации и начинала пухнуть. — По-порядку.
— Ну давай, внученька, рассказывай как хочешь. По-порядку ли,
— Значит так, — я собрала свои мысли в нечто единое и попыталась понятно изложить. Как у меня это получилось, не берусь судить. — Живу я неплохо. С Кириллом рассталась, а Артур с Лизой сейчас у бабушки. Работаю психологом на дому. Хочешь, могу тебя в гипноз ввести и что-нибудь поспрашивать?
Ответа не последовало. Наверное, дедушка не понял, что я к нему обращаюсь. Меня часто не понимают. Я говорю быстро и переключаюсь с темы на тему.
— Дедушка, я тебя спросила, не хочешь ли ты, чтобы я провела с тобой сеанс психотерапии?
— Ой, нет, спасибо, внученька. Я как-нибудь так уж, ладно? Ты не обидишься? — спохватился дедушка-Лева. — А про Полину мне расскажи. Как у нее дела?
— Все хорошо. Работает тренером. Она же всегда как мальчишка была, вот и профессию себе такую выбрала. С Жорой не живет. Так, он приходит, когда вздумается. Ну, даже не знаю, что тебе еще рассказать, — я умолкла.
— Оленька, ты прости, но я мало что понял из твоего рассказа. Кто такой Кирилл, твой муж?
— Да, бывший. Мы с ним развелись.
— А Жора — Полинин муж?
— Угу. И тоже бывший.
— Кто же тогда Артур и Лиза? — недоумевал Лев Сергеевич.
Я же говорила, что не умею рассказывать…
— Это мои дети. Мы с Кириллом разошлись уже после их рождения.
— Что же за мужчина этот Кирилл, что смог бросить тебя и детей своих!
— Нет, зря ты так, дедушка. Он хороший отец. Просто не могли мы жить вместе вот и разошлись по-хорошему. Ты его не ругай, он хороший, — заступалась я за своего бывшего супруга.
— А Жора этот тоже Полину бросил? — ярости в голосе дедушки все равно не убавилось. Переживает за «своих» внучек. Мне показалось, скажи я сейчас, что Жора бросил Полину, дедушка разорвал бы его на части.
— Нет, дедушка, — засмеялась я. — На сей раз наоборот — Полина выгнала Жору взашей.
Смеялся теперь и дедушка своим обычным раскатистым смехом, который я помнила с детства.
— Вот так Полина! Вот так молодец! Это в ее характере! И как же это случилось? — продолжая смеяться, осведомился дедушка.
— Как говорит Полина, они не сошлись по жизненным принципам и убеждениям, — хихикнула я и дедушка, наверное, понял, по каким таким
Мы вместе смеялись в трубку еще пару минут.
— Знаешь, дедушка, мы с Полиной иногда занимаемся расследованиями, — сказала я сквозь смех и слезы, уже навернувшиеся мне на глаза от громкого смеха.
— Какими-такими расследованиями, Оленька? — в голосе дедушки послышалось нескрываемое удивление. — Вы стали частными детективами?
— Да нет, так просто. Когда кто-то из знакомых просит… Ну, иногда за деньги, — призналась я. — Вот сейчас, например, пропали наши фамильные драгоценности. Мы с Полиной это расследуем, — уже высказавшись, я подумала, что зря это сделала. Опять Полина меня ругать будет за то, что все рассказываю всем, кому ни попадя. Но, ведь дедушка-Лева — это не кто-нибудь, он же свой человек, он же нас с Полиной с самого детства знает. Так что не должна она меня ругать.
— И что, разные дела попадаются?
— Ага. Очень.
— Ну-ка, Оленька, расскажи, что у вас там пропало? Уж не те ли это драгоценности, которые хранила ваша бабушка?
— Конечно, у нас других нет. Обидно все их потерять, — что-то жалость на меня нашла. Сейчас опять начну реветь. Жалко же драгоценности, все-таки.
— И медальон тот пропал? — интерес дедушки не угасал к нашим с Полиной расследованиям.
— Какой медальон? — что-то не припомню я никаких медальонов.
— Ну, тот, которым ваша бабушка всегда гордилась, говорила, что кто-то очень важный ей его подарил. Не помнишь?
Да, припоминаю, было что-то такое. Какую-то вещицу бабушка всегда очень бережно доставала из сундучка, разворачивала осторожно тряпицу и на свет показывался медальон в форме какого-то диковинного растения, цветок — не цветок, что-то непонятное, но очень красивое.
— Наверное и он пропал, если лежал вместе с остальным золотом у Ираиды Сергеевны, — немного подумав, сказала я.
— Бабушка, по-моему, отдала его нам с Полиной.
— Вот жалость какая! — искренне огорчился дедушка Лева. — Вот уж поди Евгения Михайловна переживает! Это ж такая ценность для нее!
— Да… — уныло подтвердила я. — Переживает… А уж как я, дедушка, переживаю, как я переживаю! — я уже готова была расплакаться от жалости к самой себе и шмыгнула носом.
— Да, Оленька, все это очень печально. Ты передай, пожалуйста, Евгении Михайловне, что я обязательно ее навещу в ближайшее время. Ты знаешь, меня несколько лет не было в Тарасове, и связаться не мог, вот и не знаю о вас ничего. А у вас тут, оказывается, такие дела творятся!
— Угу… — снова подтвердила я, начиная клевать носом.