Не все желания должны сбываться
Шрифт:
– Старуха во сне пришла и запретила, – рассмеялась я и хлопнула себя по коленям. – Так, ладно. Скоро предки с работы вернутся и тогда мне хана, даже до днюхи не доживу. Ты со мной?
Я кивнула на церковь. И не дожидаясь ответа, пошла вперёд. Краем глаза заметила, что Тоха шёл следом.
– Это глупая идея. Зачем тебе туда?
– Неужели не понимаешь? Это же так круто! Попасть туда, куда запрещают, даже боятся. У меня характер такой.
– Дурацкий.
– Не спорю. Фиговый характер, но уж другого нет. Если говорят «нельзя», слышу «просто необходимо». А такие места, где есть своя легенда,
– Не разумно? Опасно? Ты это хотела сказать?
Но ворчание одноклассника не могло умерить воодушевление, которое я испытывала при одной только мысли, что попаду внутрь загадочной церкви. К которой мы, кстати, уже подошли. Я потёрла ладошки об джинсы и обернулась на приятеля.
– Ещё есть шанс передумать, – подмигнула ему.
– То же самое могу сказать тебе, – Антон тронул дужку очков.
– Ни за что.
– Аналогично.
Я подошла к церкви. До двери нужно было подняться по бетонным ступеням, на которых расползлись паутины трещин. Нижняя часть церкви ещё помнила прошлый пожар, она была прокопчённой и сделана из более старых материалов. Я подошла к большим деревянным дверям, резным, с массивными ручками. Я точно помнила, что прошлый раз здесь висел большой замок на металлической скобе, продетой между ручек дверей. Нахмурилась, вспоминая. Нет, точно был. Я даже расстроилась.
– Тоха, – крикнула приятелю. – А почему замок сняли? Она теперь что, обычная? Все ходя т?
– В смысле сняли? – он прищурился и подошёл ближе. Увидев, что замка действительно нет, сильно удивился и пожал плечами. – Не знаю. Может, внутри что восстанавливают? В интернете ничего не писали.
– Ну вот сейчас и узнаем, – дёрнула я дверь на себя. Она нехотя поддалась, тяжёлая, зараза. Пришлось открывать рывками, тянуть двумя руками. Когда дверь приоткрылась достаточно, я заглянула. Внутри было темно. Обернулась на Тоху, тот стоял бледный и сжимая одной рукой велик, другой достал из рюкзака ингалятор и брызгал в горло.
Я вошла внутрь. Если на улице ещё было светло, то здесь стоял такой мрак, будто солнце уже село. Сквозь цветные витражные стёкла, к тому же запачканные грязью и паутиной, свет практически не проходил. Лишь из дверного проёма, просочился свет, освещающий центральную линию разрушенного внутри здания. Я поджала губы. Честно говоря, ожидала чего-то большего. Сама не знаю чего. Но здесь была лишь пыль, пол отсутствовал, от него остались лишь балки. Стены тоже никто не реставрировал. В общем, сделано всё было только снаружи. Видимо, поэтому и поддерживали легенду про некую старуху, чтоб никто сюда не совался и не узнал про то, что ремонта особо и не было.
– Эй! – крикнула я, и эхо разнеслось по пустому зданию, уходя вверх. – Старуха! Ты тут?
Я стояла, засунув руки в карманы.
– Давай поболтаем, что ли? Скучно, небось? Столько лет одной, – потом тихо, почти шёпотом, уже самой себе, – хотя, я ведь тоже одна сколько лет. И ничего.
Прислушалась к звукам. Кроме эха, ничего. Густая тишина. Как медовая акварель, тягучая. Только тёмная.
Внезапно, наверху послышалась какая-то возня. Из-за эха было не понять, откуда звук. Надо сказать, немного испугалась, но признаваться в этом не хотела
– Эй! – Крикнула я.
«Эй-эй-эй», – понеслось по пустым стенам.
– Есть тут кто? – Дождавшись тишины, снова позвала я, задрав голову.
«Кто-кто-кто», – вновь ответило только эхо.
Телефон в рюкзаке пиликнул так громко, что я невольно подпрыгнула. Достала его, писал Антон:
«Давай быстрее, мне дома влетит. Тебе, кстати, тоже».
Да, Тоха хоть и зануда, но сейчас он был прав. Тем более, накануне собственного дня рождения нарываться на домашний скандал совсем не хотелось. Убрав телефон, пошла к выходу.
И уже возле двери обернулась, набравшись смелости и крикнула:
– Ну и где твои проклятья, чёкнутая старуха?
«Старуха-руха-проклятья», – понеслось эхом по стенам, вызывая неприятные мурашки.
Где-то над головой раздался шелест крыльев. Я вздрогнула и подняла голову. Ворона. Чёрная, огромная. в этой темноте она почти сливалась с помещением. Она не каркала. Молча села под куполом и блестящими пуговками-глазами сверлила меня. Я поторопилась на улицу.
Бр-р-р, какое неприятное место. Вроде, церковь, а столько негатива вызывает.
– Что, Тоха, закис без меня? – как ни в чём не бывало, засунув снова руки в карманы вышла из старой церквушки. Поправила лямки рюкзака и снова спрятала руки.
– Ты время видела? – ворчал Антон, будто ему не пятнадцать, а все пятьдесят. – Я не привык тратить время впустую. Каждая минута…
– Заткнись, – и вежливо добавила, – пожалуйста. Твоё занудство нужно научиться дозировать. И тогда с тобой даже можно дружить.
– Со мной сложно дружить, – констатировал одноклассник, взявшись за велосипед. – Мой айкью не так уж и высок. Но это смотря с кем сравнивать.
Мы двинулись в сторону дома.
– Ты даже не спросишь, – перебила его, будто не слышала, – как там внутри? страшно ли мне было?
– А зачем спрашивать? – Совершенно равнодушно отреагировал мальчишка. – Я вижу, что ты напугана.
– Я?! – Вот это поворот. Я тут чуть ли не насвистывала, когда вышла, он заявляет, что мне страшно.
– Это слишком очевидно, – Антон остановился, но лишь чтобы поправить очки. – Зрачки у тебя были расширены, шаг слишком быстрым. И говорила ты с заметной бравадой, при этом постоянно что-то делала руками, чтобы скрыть волнение.
– Нет, – искренне восхитилась я, – ты не философ, ты блин, Агата Кристи.
Но вместо комплимента получилась лажа. Оказалось, что Агата Кристи, это не персонаж, а сам автор. И мне пришлось выслушать лекцию по зарубежной литературе. Да, я пожалуй ни в какой области не была сильна. Поэтому и терпеть не могла тупые вопросы, типа «какой предмет у тебя любимый?»
Да никакой, блин. Даже, рисование. Потому как на школьном ИЗО заставляют рисовать всякую чушь. И на все попытки написать даже на заданную тему по своему, в ответ только недоумение и ехидные комментарии. И смысл что-то доказывать?