Не введи во искушение

Тумасов Борис Евгеньевич

Приняв дивизию, Пётр Николаевич оправдал надежды начальника штаба. Генерал зря не распекал казаков, был тактичен с офицерами, в должной мере обладал храбростью и военными знаниями. С начальником штаба у генерала сложились товарищеские отношения, основанные на доверии и уважении.

Краснов ценил Денисова и полностью доверял его знаниям и опыту штабного работника. Когда генерал прибыл из штаба и поделился с полковником известием о предстоящем переходе фронта от позиционной войны к наступлению, Денисов сразу спросил:

— Позвольте,

Пётр Николаевич, для наступления требуется подтянуть резервы. Видите вы их? Тем более если, как вам говорили, нашему участку отводится важная задача. Я не вижу тех сил, с которыми мы будем прорывать фронт.

Сомнения Денисова Краснов передал в штаб, попросив выделить ему дополнительно хотя бы один-два пехотных полка для первого удара по позициям противника. Просьба Краснова была доведена до командующего фронтом, на что Брусилов ответил:

— Генерал Краснов забывает, что у него малый участок, а у меня целый фронт...

Стало ясно: 2-я Сводная казачья дивизия должна рассчитывать только на свои силы. Все резервы Брусилов бережёт для развития дальнейшего наступления Юго-Западного фронта.

Глава 8

Всю неделю до начала наступления Юго-Западного фронта Краснов с Денисовым были заняты подготовкой к прорыву на своём участке. Ночью, чтобы не заметил противник, усилили огневой наряд, к полковым батареям подтянули дивизионные. На передовую доставили ротные миномёты.

На совещании генерал поставил перед полковником Харыбиным задачу — ежедневно проводить разведку: не догадывается ли противник о предстоящей операции? Но усилив оборону за счёт 19-го и 20-го германских полков из 10-й армии, австрийцы чувствовали себя спокойно.

Разложив на столе оперативные карты, Краснов с Денисовым неоднократно проигрывали варианты предстоящей операции. Их больше всего беспокоило, как пройдёт начало, удастся ли сломить сопротивление противника. Краснов был невысокого мнения об австрийцах, но уважал германского солдата.

— Я, Пётр Николаевич, считаю так: конечно, сделаем всё от нас зависящее, чтобы обеспечить успех прорыва. Но беда в том, что мы не имеем должного количества стрелков, пехоты, а без них придётся ох как трудно.

Краснов долго хмурился.

— Я всё понимаю, Святослав Варламович, и догадываюсь, к чему вы клоните. На казаков обычно ложится второй этап операции: ворваться в прорыв, расширить его, чтобы были введены новые силы. На сей раз я вынужден буду бросить на прорыв спешенных казаков. Они пойдут в атаку под знаменем дивизии, и я лично поведу их. Вам же поручаю, как только немцы и австрийцы побегут, возглавить конницу.

— Лучше вы это сделайте, а я поведу спешившихся...

— Нет, — голос Краснова прозвучал излишне резко, — казаки должны видеть своего командира — это придаст им уверенности. А будет уверенность, будет и победа.

* * *

Сменив

на посту главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала Иванова, Брусилов решил произвести по одному прорыву на линии перед каждой армией. Это было ошибкой в тактическом плане, ибо распыляло силы фронта.

Для главного удара в общем направлении на Луцк была назначена 8-я армия. Остальные армии тоже должны были вести наступление на участках, избранных своими командующими. При этом командующие могли рассчитывать только на свои силы. Ввиду ограниченности транспортных средств наступление намечалось вести, имея лишь ближайшую цель: разбить живую силу противника и овладеть его укреплёнными позициями.

Карту Юго-Западного фронта испестрили красные стрелы предполагаемых ударов.

На рассвете 3 июня 1916 года по всему Юго-Западному фронту загремели орудийные залпы, поднялись огненные смерчи, разрушая оборонительные линии, окопы и блиндажи, превращая в месиво тысячи людей.

Позиции австрийцев, которые приходилось прорывать русским войскам на всех участках, состояли из двух, а местами и из трёх линий обороны. Первая укреплённая полоса состояла из трёх линий окопов, перед которыми имелось до шестнадцати рядов проволочных заграждений. Вторая полоса отстояла от первой на пять—семь километров, а третья на восемь-одиннадцать. Группировка австрийских войск была равномерной по всему фронту, средняя величина дивизионного участка — около тридцати километров. И эту глубоко эшелонированную линию обороны противника русским войскам надлежало прорвать, с тем чтобы вывести из войны Австро-Венгрию...

* * *

Не дойдя с версту до фронта, 2-я Сводная казачья дивизия спешилась, ожидая последующих приказаний. И они последовали незамедлительно: донцам, передав лошадей коноводам, проследовать на передовую и здесь со стрелками готовиться к наступлению.

Взводу урядника Уса досталась позиция на левом фланге. Достав из кармана кисет, Степан оторвал бумажку, взял щепотку табака. Руки тряслись — табак рассыпался. Ус в сердцах спрятал кисет и сказал Шандыбе:

— Ты, Иван, в атаке поглядывай на меня. Чую, убьют меня сегодня либо ранят, так ты не бросай меня, вытащи.

— Ты, Стёпка, чой-то рано похоронную запел. Мы с тобой и войну пройдём и в Пригибском погуляем. Сергей Минаевич тебе уж небось невесту приглядел.

Ус улыбнулся.

— На это дело батя прыток. Поспешит взнуздать. Однако ты, Иван, просьбу мою уважь, чай, соседи мы.

— Не думай о том, Степан, не кликай беды и не нагоняй тоску...

Присел Шандыба на земляной приступок на дне окопа, винтовку меж ног поставил и задремал. Во сне в Пригибском побывал, в своём курене с матерью и отцом поговорил. Потом над Доном прошёл: вроде новая церква строится, хотел спросить, да не у кого.