Не ввязывайся в сомнительные расследования
Шрифт:
— Насчет поцелуев, — с намеком произнес Риан.
Я отстранилась, решительно поднялась, поправила рубашку и уверенно сказала:
— Мне пора спать.
Так как лорд-директор после моих слов продолжал сидеть не двигаясь, я добавила:
— Завтра вставать рано, лекции сложные. Опять же, нужно выкроить время на партнера, иначе грозит мне очередное чтение морали по правильной финансовой политике и…
Движение, и лорд Тьер оказался стоящим на коленях. В следующее мгновение он притянул меня к себе и рванул ворот на рубашке… Пуговицы осыпались на пол, открывая взору магистра поле, уже познавшее
— Я больше никогда не сделаю тебе больно, — он сжал меня, прижавшись лбом к груди, — я клянусь тебе жизнью, честью, всем, что у меня есть… Я…
В двери постучали.
Глухое рычание из горла магистра, затем грустное:
— Да, тебе пора спать.
— А тебе? — спросила я, осторожно прикрывая рубашкой… все, что нужно было прикрывать рубашкой.
— Не дадут…
Взметнулось ярко-алое пламя.
Когда всполохи огня исчезли, я оказалась сидящей на собственной постели в общежитии Академии Проклятий. Одна.
С тяжелым вздохом и пытаясь не всхлипывать, сняла порванную рубашку, подошла к шкафу, чтобы переодеться в ночнушку…
И тут открылась дверь. Я не успела повернуться, как она резко закрылась. А потом прозвучал голос лорда-директора:
— Я… прошу прощения, я… не думал, что ты будешь переодеваться… Я… пришивать пуговицы так и не научился, принес другую рубашку и…
Стою, прикрывшись руками, и понимаю, что сейчас начну хохотать в голос.
За дверью тишина, потом настороженное:
— Дэя?..
— А? — отозвалась я.
— Я оставлю здесь на столике, хорошо?
И почему-то так хочется сказать «нет». Но я торопливо натянула ночнушку, после чего вышла из спальни и застала лорда-директора со стопкой форменных рубашек, которые он так и не переложил на столик.
И вот он стоит, смотрит на меня, а я тоже стою в форменных брюках и ночнушке до колена, и…
— Знаешь, почему ты поцеловала меня тогда? — неожиданно спросил магистр.
— Н-нет, — удивленно ответила я.
— Действие медальона ХарЭнго, — тихо признался он, — иначе ты никогда бы не решилась на подобное.
То, что произошло дальше, я все же могла себе объяснить, просто не хотела. Откровенно говоря, меня бы вполне устроило обвинить в этом порыве… кольцо, например, но… но я сама подошла к лорду-директору, сама поднялась на носочки, а осознав, что не дотянусь, обвила его шею руками и заставила наклониться и сама очень осторожно поцеловала…
Шорох упавшей ткани — и ладони Риана обнимают меня так крепко, словно он боится потерять, а затем очень нежный, очень бережный поцелуй, и я перестаю стыдиться собственного поступка и даже того, что произошло в комнате со стеклянными стенами.
— И никакого медальона, — прошептала я, когда он остановился.
— Я люблю тебя… — тихо произнес магистр.
И мои полные слез
Воздух в комнате замерцал так не вовремя!
Когда появилась Дара, я даже прятаться не стала и просто уткнулась лбом в могучую грудь лорда-директора, продолжая его обнимать. Мне уже было все равно, кто и как нас увидит, я просто… не хотела его отпускать.
— Мм-м, — невнятно начала возрожденный дух смерти, — я бы не стала вам мешать, особенно в такой момент, но на территорию академии пытаются прорваться лорд Ханар и лорд Эрве. Я, конечно, могу не пускать, но максимум продержусь до утра, господин.
Тихий, полный ярости рык, и спокойное:
— Передай обоим, что я сейчас их навещу… лично. И даже… побеседую.
— Да, хозяин, — покорно ответила Дара и тут же добавила: — Предупрежу их заодно, что беседу они вряд ли переживут.
И возрожденная сводница растворилась.
— Тебе пора спать, — Риан прикоснулся губами к волосам, — а мне нужно идти.
Понимаю, но так и хочется попросить «не уходи», хотя с этим я пока справлялась и без слов, просто обнимая магистра.
Но тут замяукал котенок, жалобно так. Риан тяжело вздохнул и произнес:
— Пусть пока побудет с тобой, у меня сейчас не останется времени и сил на его освобождение, да и… Мне будет спокойнее знать, что в критической ситуации тебя защитят. Только не забывай, что ночью он должен спать на улице.
— Почему? — прошептала я, все так же уткнувшись носом в его грудь.
— Иначе его новое тело не сможет расти, и котенок останется маленьким, а это будет сковывать дух. Там много моментов, но в общем — ему будет лучше в парке по ночам.
— Хорошо…
Риан сжал в объятиях и попросил:
— Отпусти, пожалуйста… Иначе я никогда не уйду, а меня ждут.
И приходится разжать руки, но вот отойти от него оказалось действительно сложно, и все же я смогла, только голову опустила, скрывая полные слез глаза.
Вспыхнуло ярко-алое пламя.
Крепко обняли сильные и такие нежные руки, потом меня поцеловали, и магистр исчез.
Пламя угасло.
Я осталась одна в окружении упавших на пол рубашек и мяукающего котенка.
И хорошо, что у меня был Счастливчик, — пока я переодевалась, потом кормила его в столовой, а после относила в парк, как-то отвлеклась от мыслей о Риане. Да и, намаявшись с хождением по парку, уснула я быстро.
Четыре оставшихся дня занятий прошли без появлений лорда-директора. Его отсутствие было замечено не только мной, все в академии, зная, что начальства нет, вели себя как-то свободнее. Более шумно стало в коридорах, да и на лекциях адепты уже не сидели безмолвно — теперь никто не боялся страшных слов: «Отправляйтесь к директору». А этих слов действительно опасались — лорд Тьер не наказывал трудовой повинностью, как прежний руководитель академии, нет, все было жестче и прозаичнее — от пятидесяти отжиманий до ста. В итоге провинившиеся стонали от ломоты в мышцах, скрипели зубами и старались больше никогда не попадать в кабинет к директору. Хуже было тем, кто наказание выполнить не смог, — каждое утро подъем на час раньше и тренировки с лордом Доуром, который курировал адептов мужской части академии.