Не заигрывай со мной
Шрифт:
Фуэте — Стегать, сечь. Вид танцевального поворота, быстрого, резкого. Открытая нога во время поворота сгибается к опорной ноге и резким движением снова открывается.
Кордебалет — артисты балета, исполняющие массовые танцевальные номера, также задействованы в операх
Артисты миманса — те, кто держат канделябры и создают толпу, они же задействованы в операх в качестве балета
— Мне тебя поздравить или посочувствовать?
Настя гладила меня по спине, а я свернулась калачиком на кровати и пыталась прийти в себя.
— Просто убей меня.
— Не дождешься! С кем я тогда буду
— Разве ты со мной так уж сильно веселилась? — я откинулась на спину и пустым взглядом уставилась в потолок.
Голова опустела. Остался только запах Кирилла, холод его рук на шее и жар внизу живота. Рука помнила его укус и поцелуй и от этого у меня учащалось сердцебиение. Всё происходящее ощущалось иначе, чем я привыкла. Мне это, чёрт возьми, нравилось!
Нравилась эта игра, хоть и выматывала морально и физически.
— Ставлю на то, что вы переспите через неделю, — спокойно сказала Настя.
Я поперхнулась собственной слюной.
— Ты сдурела?!
— Согласна. Долго. Меняю ставку на три дня.
— Да не собираюсь я с ним спать! Ни за что! Ближайший месяц я монашка.
Настя расплылась в хитрой улыбке и покачала головой. Я закрыла лицо руками, прячась от подруги.
— Ну ты только представь… — Настя провела кончиками пальцев от моего плеча к запястью, придвинулась ближе и положила руку мне на живот, слегка царапая кожу ногтями. Она начала шептать мне на ухо: — Вы мокрые и потные после тренировки. Он касается тебе везде, но не там, где чаще всего хочется, чтобы касался мужчина. Кирилл дышит тебе в шею, проводит носом по груди и наклоняет всё ниже и ниже, что ты можешь вот-вот упасть, а затем резко притягивает к себе.
Настя схватила меня за талию и притянула ближе. Удивительное дело наша фантазия. Я знала, что Кирилла нет ни в комнате, ни в радиусе нескольких километров, но представила всё то, что описала Настя, и чуть не умерла от живости картинки.
— Да прекрати ты! — я отпихнула подругу, а она залилась громким смехом и схватилась за живот. — У меня мурашки по всему телу пошли от тебя!
— Это не от меня, Майя, — Настя снова залилась смехом. — А вообще, в этом нет ничего плохого. Это нормально — ощущать влечение к партнеру. Между вами так или иначе должна быть своеобразная эмоциональная связь.
— А ты смогла бы танцевать со Стасом?
— Ты на меня стрелки не переводи. Пашку я ни на кого не променяю.
— Так почему же ты не с Пашей? — спросила у подруги то, что давно крутилось на языке. — Ты как будто не знаешь, что нравишься ему.
— Паша, безусловно, милый, добрый и отзывчивый парень, но мы с ним не подходим друг другу. Он — домашний котик, а я — тигрица.
Настя взъерошила копну своих рыжих волос. И как ей только удавалось собирать её каждый раз в гладкую прическу перед выходом на паркет?
— Кирилл — отличный партнер.
— Я утяну его на дно.
— Поверь, он от этого не пострадает. Да и стандарт программу давно не танцевал, а тебе придется выступить и там, и в латине. Светлана же не по его прихоти поставила вас в пару. Значит, видит в этой затее профит. У неё глаз намётан. Кириллу придется немного замедлиться, а тебе — ускориться. И я с удовольствием посмотрю, как вы порвете всех соперников.
—
— Такое бывает. Но о-о-очень редко. Такие как Кирилл согласились бы с тобой танцевать либо за очень большие деньги, либо по большой симпатии. Тебе повезло, ведь денег у тебя нет.
У меня не было слов. Звучало так, будто мне придется расплатиться с Кириллом натурой. Ни в коем случае! Я буду работать так усердно, что ни у кого не возникнет сомнений в том, что мы не подходим друг другу как партнеры. Но этого было мало…
— Меня очень парит финансовый вопрос. Танцы — дорогое удовольствие, как ни посмотри. Боюсь, что меня надолго не хватит.
— А раньше все оплачивал Денис?
Я потупила взор. Да, да и еще раз да. Денис много чего оплачивал, а я сбежала, даже спасибо не сказав.
— Не гонись тогда за рангами. Танцуй в удовольствие. Тебе главное встать на ноги сейчас. Ты видишь, как мы живем с мамой? — Настя очертила круг рукой. — Я иногда тоже ловлю себя на мысли, что становлюсь приживалкой. Она столько денег в меня вбухала, а мне всё мало.
— Она жаловалась тебе на это?
— Маман никогда не жалуется. У неё нет на это времени. Работает анестезиологом в одной немаленькой клинике уже много лет.
— А твой отец? — аккуратно спросила я. — Поддерживал твоё увлечение?
Отец Насти умер, когда той едва стукнуло пятнадцать. Сел пьяный за руль и разбился. Глупая смерть.
— Папа жил по принципу: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не орало.
Мне стало неловко от своих же вопросов. Бередить старые раны подруги, напоминать о покойном отце. Своего-то я и вовсе не знала и мне всегда было интересно, каково это — иметь отца. А затем и вовсе потерять. Мы с Настей почти не обсуждали наши семьи за всё время, что дружим. Все эти проблемы с родителями мы негласно предпочли оставить за воображаемыми стенами.
— Маман всё надеется, что я удачно выскочу замуж за какого-нибудь айтишника и свалю от неё, — Настя снова засмеялась. — Но пока не могу её так порадовать.
— Не представляю тебя в роли жены.
— Я о том же! Да и в компьютерах я почти не разбираюсь.
— А тебе и не надо, если муж айтишник.
— Я школу с золотой медалью окончила, между прочим, но информатику мне поставили разве что за красивые глаза, — Настя обхватила свою грудь руками.
Мне нравилось вот так сидеть с подружкой и болтать обо всем на свете. Настя познакомила меня с мамой на следующий день и это действительно оказалась «крутая тетка». Они шутили и подтрунивали друг над дружкой, мне тоже перепало. Ольге Викторовне хоть и было за пятьдесят, но она общалась с нами как ровесница. Попросила меня называть её просто Оля, чтобы она не ощущала себя слишком уж старой. О какой старости она говорила, я так и не поняла. Всем бы выглядеть так как она! Высокая, стройная и подтянутая, с идеальной укладкой даже после суточной смены в больнице и с минимумом макияжа. Ни грамма ботокса или гиалуронки, такие же густые волосы как у Насти, но не рыжие, а каштановые, с проблеском седины, но едва уловимой. А глаза! Глаза молодые, горящие, кайфующие от этой жизни. Возраст в Ольге выдавали только руки и шея.