Не заигрывай со мной
Шрифт:
— Можешь оставить чаевые, — небрежно сказала Кириллу, пытаясь одной рукой достать кошелек.
— Как прикажешь.
Прикажу, как же. Как будто это было возможно. Поведение Кирилла отличалось от поведения любого адекватного мужчины. Мне бы бежать, сверкая пятками, от этого типа с маньячными замашками, но как показала практика, я — терпила еще та. Хотя откуда мне знать, какие они — адекватные мужчины? Я встречалась всего с одним.
— Вот теперь мне надо в туалет.
К моему удивлению, Кирилл позволил мне привести себя в порядок без сопровождения. Я всматривалась в свое отражение, отмечая то, что
Достала из рюкзака помаду и накрасила губы. Вспомнила слова Кирилла о поцелуе и… заволновалась. Стало интересно, как бы это было на вкус и какие ощущения вызовет. Затем отругала себя за такие мысли. Неправильно. Это всё неправильно. Я же люблю Дениса, а он — меня. Так ведь?
Не сказать, что я сильно убивалась от того, что мы оказались в разлуке. Да, я была инициатором, и он, как пить дать, сильно на меня обижен. А что делала я? Гуляла со своим наглым партнером, который явно неровно ко мне дышал. Или как минимум хотел, чтобы я так думала. Я не собиралась проигрывать в этой игре. Лучшая защита — это же нападение? Сыграю по его правилам, раз он так этого хочет, не позволю подпитываться моим смущением и смятением.
Я вывела идеально ровный контур помадой, пригладила волосы водой, гордо задрала подбородок и выпрямила спину, натянула улыбку, как если бы сейчас танцевала перед сотнями зрителей и должна была заставить их поверить в страсть и любовь, которую передавала танцем. Кирилл же просил воспринимать это как тренировку, значит, будет ему тренировка.
Когда я вышла из туалета, Кирилл скучающе подпирал стену в ожидании меня. Я подошла к нему и взяла за руку, а затем улыбнулась той улыбкой, которой раньше принимала заказы официанткой.
— Куда дальше?
Кирилл был удивлен, но попытался скрыть это. Ему явно понравился мой настрой. Он сжал мою руку сильнее и наклонился прямо к уху.
— Я знаю, какую игру ты ведешь, Майя. Тебе меня не обмануть.
Его губы лишь слегка коснулись моего уха, голос обволакивал и проникал в такие глубины, что лучше не знать.
— Не понимаю о чем ты, — я повернула голову и посмотрела прямо в глубину его глаз, а затем закусила губу.
— Хорошо. Будь по-твоему.
Кирилл хищно и довольно улыбнулся, а затем повел меня за собой. Он не уточнил куда и зачем. Ну, если не вывезет в лес и не закопает — считай, победа, а всё остальное — мелочи жизни.
Просто бродить по улицам, как собачонка на поводке, мне не нравилось. И я искренне радовалась, когда он начинал со мной хоть о чем-то говорить. Кирилл довольно умный парень. Во всяком случае, мне так показалось. Стоило пройти мимо какого-нибудь памятника, Кирилл тут же рассказывал, кто это и чем знаменит. Он также неплохо разбирался в стилях архитектуры и выдавал, как Википедия, факты о разных постройках центра столицы. В целом, если так со стороны посмотреть, мы действительно казались парочкой на свидании. Мы обсуждали фильмы, музыку и книги. С книгами у меня было плохо. Как я ни пыталась заниматься литературой в школе, в голове лишь звенела пустота. Краткие содержания и сборники сочинений были спасением. Зато моему шпагату могла позавидовать даже Волочкова.
— Куда мы всё-таки идем?
— Ты же хотела посмотреть на звезды? — слишком радостно и задорно сказал Кирилл.
— Ты собрался пешком дойти до какой-нибудь деревни?
Кирилл озадаченно посмотрел на меня.
— Я не такой садист, как ты думаешь.
— То есть что-то всё же есть? — я толкнула его локтем в бок.
— Кто знает, — тихо сказал Кирилл и загадочно улыбнулся.
Я невольно скривилась. Кто знает? Я знаю. Потому что всё, что Кирилл делал — это издевался надо мной и испытывал на прочность.
Между тем, мы подошли… к планетарию. Я ощутила себя полной дурой. Ну, конечно, где посреди дня еще можно увидеть звезды? Смутилась — это мало сказано, но я продолжала играть и улыбалась во весь рот.
Кирилл по-джентльменски открыл передо мной дверь и пропустил внутрь. Очереди не было, а потому мы быстро купили билеты. Сначала нам провели небольшую, я бы даже сказала стремительную, экскурсию. Затем завели в зал, и мы заняли свои места. Свет погас, а моё сердце, наоборот, наполнилось им.
Это было что-то нереально потрясающее воображение и проникающее глубоко под кожу. Каждая звезда, каждая планета, солнечная система, галактика… Мы — крошечные песчинки во Вселенной. Настолько маленькие, незначительные, а где-то там, в далёком космосе, совсем другие миры. А может и точно такие же как наш, с морями и океанами, горами и пустынями, с птицами, насекомыми, животными и… людьми. Которые смотрят в эту же минуту в таком же планетарии на те же самые звёзды.
Бабуля-экскурсовод рассказывала о том, что появлялось на куполе над нами. Я восторженно озиралась по сторонам, пытаясь рассмотреть каждый уголок и ничего не пропустить. Я сама не ожидала, насколько во мне откликнется данная тема. Настолько было захватывающе, что я абсолютно искренне схватила Кирилла за руку и не заметила, как просидела так всё отведенное время.
Когда он начал поглаживать костяшки моих пальцев, я быстро глянула на него. В темноте его глаза мерцали не хуже звёзд. Меня это захватило даже больше, чем то, что происходило вокруг. Я отвлеклась от представления и с замиранием сердца, едва дыша, смотрела в глаза Кириллу. И вот уже не нужна мне никакая другая галактика, ведь он рядом, прямо здесь. Мне захотелось его поцеловать, раствориться до микро-частиц и слиться в единое целое.
С Денисом таких чувств я не испытывала, и ощутила укол совести. Снова. Отвернулась, чтобы не утонуть окончательно. Я позволила себе забыть о том, насколько Кирилл был невыносим за пределами планетария. Пусть думает, что это игра. Нельзя было позволить отойти от первоначального плана.
Кирилл протянул ко мне свободную руку и убрал выбившуюся прядь волос мне за ухо, медленно прошелся кончиками пальцев вдоль скулы, а затем откинулся на спинку кресла. Кажется, чтобы его победить, мне придется стать бесчувственным камнем. Я проигрывала в сухую.
Вышла я из планетария с противоречивыми чувствами. Меня бесило то, что Кирилл буквально заставил меня посмотреть на него под другим углом, и теперь я не испытывала к нему ни раздражения, ни неприязни. Да, я бесилась от того, что он меня перестал бесить.