Не заигрывай со мной

Май Алёна

— Как прикажешь.

Глава 32

Минуты сменялись часами, часы — днями, дни — неделями. Я полностью восстановилась физически, но еще предстояла долгая работа с ментальным состоянием. Психотерапевт, к которому меня отправила тетя Оля, был тактичен, компетентен, но местами жесток. Это нормально в моем случае. Нежелание раскрываться, даже когда осознал проблему, вызывало сложности с доверием своих переживаний постороннему. Мне нужно позволить себе помочь, но привычка сбегать никуда не делась, а потому терапевт использовал почти радикальные методы, вызывая во мне бурю, протест, желание действовать наперекор.

Со временем психика адаптируется,

настраивается, нейронные связи формируются. Мы распутывали клубок проблем ниточка за ниточкой, сращивали «сломаные кости». И хоть я много и часто рыдала, даже дома, мне становилось легче день ото дня. Меня уже не раздражала и не пугала мысль о новой встрече с мамой.

Меня в целом она перестала сильно волновать. Ощущение было будто я очистилась, отмылась от толстого слоя грязи, в которой меня изваляли и которую я продолжала наслаивать уже сама по инерции, прячась.

Настя и тетя Оля поддерживали как могли, но еще больше — Кирилл. Глядя на него, я до сих пор не понимала, как из нахального придурка он превратился в моих глазах в самого нежного и заботливого мужчину. При всех его предпочтениях в жестком и грубом сексе, который привлекал меня не меньше, чем его, в повседневной жизни я ощущала себя самым защищенным человеком на всей планете. Уверена, что окажись я в горящем здании, он без раздумий нырнет в огонь и спасет меня.

На танцполе при этом он продолжал быть строгим учителем и не делал никогда поблажек. Разве что после тренировки, когда время отношений «учитель-ученица» оканчивалось. Временами меня переполняла обида: я ведь его девушка, а он ругает меня и отчитывает, если ошибаюсь в одном и том же месте. Но я больше не опускала голову в пол, не подавляла чувства. Пару раз поскандалила, даже ушла в игнор, но затем вспоминала для чего все эти мучения и что без строгости и упорства никак. Вспоминала, что это моё желание — танцевать не хуже прочих, что мои цели отличаются от целей Кирилла. Он лишь согласился помочь мне и не обязан выслушивать всякое эмоциональное дерьмо. Сжав челюсти и кулаки, я успокаивалась и возвращалась в зал, полная решимости. Извинялась за свое поведение и танцевала ещё усерднее.

— Я понял, Майя. Постой. Передохнем, — остановил музыку Кирилл.

Дыхание сперло, стопы болели, а руки уже и вовсе не опускались.

— Что опять не так? — слегка раздраженно спросила я Кирилла, а затем помотала головой, избавляясь от нарастающей злости.

«Досчитать до десяти и дышать,» — подсказывала сама себе в мыслях. Один, два, три…

— Мало просто хорошо танцевать. Твоя техника и так уже более, чем хороша для новичка. Но…

…четыре, пять, шесть…

— Но?! Соревнования уже на следующей неделе! Мой первый турнир!

Кирилл подошел, видя как мое лицо скривилось. Не успела досчитать и почти взорвалась. Он сорвал с моих губ легкий поцелуй, взял аккуратно за руку и притянул к себе спиной.

— Ты не танцуешь, — прошептал он мне на ухо, а затем провел носом по шее, шумно выдыхая.

— Чем же мы по-твоему занимались всё это время?

— Ты слишком напряжена, — Кирилл начал разминать мою шею, затем плечи и предплечья. Медленно опускался ниже и ниже, тянул время. Затем его рука легла мне на живот. — Закрой глаза.

Голос Кирилла проникал в самое нутро, заставлял вибрировать всё тело и уносил куда-то в невесомость. Только им спасалась в трудные дни, переслушивая голосовые сообщения одно за другим. В них он не переставая говорил как любит меня и скучает, что я околдовала его цветом своих глаз и смехом. Околдовала его тем, какой была в моменты радости. И что, когда он видел меня с опущенной головой, на грани срыва и со стеклом вместо зрачков, ему всегда хотелось подойти и узнать, отчего меня кидает из крайности в крайность, отчего я зеленею, а после становлюсь не более чем роботом-танцором. Но он не решался, ведь я никогда

не была одна — всегда с Денисом или Настей. И с ними я улыбалась по-настоящему. До поры до времени. В клубе он не собирался быть настолько дерзким, но что-то пошло не так. Признался, что хотел выяснить пределы допустимого: уставлюсь в пол или воспротивлюсь. Пощечина всё решила для него. А я и сама не ожидала, что дам ему отпор. Никогда в жизни не подняла и пальца на кого-то, да даже голоса. Видимо, и для меня тот момент стал одним из самых значимых. Кирилл выводил меня на эмоции, которые я всегда боялась проявлять слишком ярко. Тем более на людях! Я не разрешала себе злиться, грустить, радоваться. Я не знала, что могу быть настолько страстной и желанной, отчаянной в своих чувствах, искренней. Кирилл нажал на красную кнопку и выпустил из меня всё накопившееся. Такое я даже при Насте себе не позволяла, предпочитая уйти от разговора, сменить тему. Тоже происходило и у нас с Денисом. Но с его стороны. Когда я готова была открыться, его рядом не оказывалось. А когда мы ругались, он постоянно уходил, чтобы «не усложнять конфликт». Покидал меня и оставлял одну наедине со своими эмоциями, которые были никому не нужны.

Я закрыла глаза, ведомая голосом самого удивительного мужчины. Кирилл качнул бедром, повел за собой. Его ладонь согревала кожу на животе, а пальцы нежно и легко гладили её. Он начал напевать легкую мелодию, тихо и вкрадчиво. Я подалась за ним, пыталась понять язык его тела. Он не говорил ни о страсти, ни о выученном до треска в костях танце. Мы просто… танцевали. Как танцуют на школьной дискотеке двое влюбленных. Кирилл обошел меня и встал ко мне лицом, склонив голову к плечу. Я вложила ладони в его, едва касаясь, невесомо. Мы качались в такт его пению, мои руки стали продолжением его рук, мои ноги тенью следовали за его ногами, дыхание синхронизировалось, как и биение сердец. Так громко они стучали, хотя мы всего лишь покачивались. Ч и т а й к н и г и на К н и г о е д . н е т

Кирилл перешел к более сложным элементам. Я всё ещё с закрытыми глазами поддавалась каждой перемене, доверяла своему партнеру. Каким-то удивительным чудом мы повторили один из номеров к соревнованию всего лишь под ритмичное «ла-ла-ла» Кирилла. И, когда открыла глаза, я словно не стояла посреди тренировочного зала, на паркете. Мир вокруг померк на фоне его глаз, с непередаваемой любовью смотрящих на меня. Я утонула в этих чистых голубых глазах.

— Я люблю тебя, — прошептала я, позабыв о всякой злости, что змеей извивалась по венам.

Кирилл явно не ожидал моего признания. Сколько ни собиралась с мыслями, да всё никак. Слова терялись не достигнув рта. Но насколько они нужны были ему? Я не знала, а спросить боялась. Мысль о том, как сильно я привязалась к Кириллу пугала меня. Мое к нему отношение было тяжело выразить даже простым «Я люблю тебя». А потому вес этих слов с каждым днем всё увеличивался. Они наполнялись большим смыслом.

Кирилл сначала будто и не понял, что я сказала, но затем улыбнулся как никогда. Таким счастливым я его ещё не видела. Он подтянул меня к себе, целовал брови, веки, щеки, губы. Сжал так крепко, будто я могла убежать. В чем-то он был прав. Я занервничала, стоило обличить то, что на душе.

Кирилл закружил меня на месте, подхватив на руки.

— Ну, наконец-то! Это надо отметить!

Я засмеялась, радуясь его детской искренности.

— Только не сегодня.

Кирилл опустил меня на пол.

— Узнаю, что изменяешь мне с кем-то: убью обоих.

Я снова засмеялась. Уже пуще прежнего. Приступы ревности — это что-то новенькое. Этим из нас двоих страдала скорее я. И хоть Кирилл почти не переставая говорил, что я для него красивее всех, девушки, с которыми он работал, по моему личному мнению, были куда привлекательнее. Та же Альбина. Она продолжала делать вид, что я пустое место.