Не замерзай!

Lela Taka

– Илоночка, ты еще не закончила?
– Вера Ивановна заглянула в кабинет.
– Чай стынет.

– Да, сейчас иду, - сделав несколько снимков на телефон, Илона захлопнула папку и отправилась в знакомую ей подсобку, служившую чайной комнатой.

На небольшом столике, накрытом светло-желтой скатертью, стояли изящные фарфоровые чашки с блюдцами, в которые женщина разливала ароматный чай из френч-пресса. Присев на мягкий стул, Илона с удовольствием вдохнула приятный запах.

– Мята, зверобой, кипрей, - прокомментировала Бойко.
– Сама

летом собирала, сушила и ферментировала.

– Пахнет просто волшебно!
– восхитилась Илона.
– Спасибо!

– На здоровье, - женщина устроилась напротив и полюбопытствовала: - Удалось что-нибудь найти?

– Не так много, как хотелось бы, но больше, чем ничего, - Илона отыскала в телефоне фото заметки про больницу и показала Вере Ивановне. – Кто этот человек? Про него что-нибудь известно?

– Коновалов?
– Бойко сделала маленький глоток, поставила чашку на блюдце и посмотрела на Илону. – Насколько мне известно, он немного прожил после того пожара. Но с его подачи начали строительство новой больницы. Сейчас ею руководит Вильнет Олег Владимирович - главврач, раньше заведовал отделением кардиологии. А его сын Андрей Олегович - зав гастроэнтерологии.

– Да, сына я знаю, - произнесла Илона задумчиво.

– Хорошие специалисты… - женщина снова взяла чашку обеими руками.
– Моя мама лечилась у Вильнета в кардиологии. К сожалению, спасти ее не удалось…

– Мне очень жаль, - Полянская сочувственно вздохнула.
– Давно это случилось?

– Да вот уже лет десять прошло, как мамы нет с нами. Олег Владимирович сделал все, что мог. Но из реанимации она так и не вернулась после инфаркта.

– Сочувствую вам, Вера Ивановна. Терять близких очень тяжело!

– Да… Теперь вот только могилка осталась на старом кладбище… - Бойко вздохнула и потом, словно спохватившись, воскликнула: - Илоночка, а варенье? Угощайся, пожалуйста! Землянику тоже сама собирала.

– Спасибо, - Илона отправила в рот ложечку ароматного лакомства и довольно улыбнулась.
– Очень вкусно!

Вера Ивановна выглядела крайне польщенной. Илона решила задать ей еще один вопрос.

– Вы сказали «на старом кладбище»? А разве оно не закрыто для погребений?

– Не знаю, - женщина пожала плечами. – Похоронное бюро предложило, я и согласилась…

– А какое бюро? – Илона насторожилась.

– Да то, что при больнице было. Они похоронами занимались…

Илона задумалась: выходит, похоронами пациентов медицинского центра «Забота и здоровье» занимается сам центр, вернее, похоронное агентство при нем. И хоронят они на старом кладбище. Но почему там? Чем им новое не нравится?

Илона протянула Вере Ивановне свой смартфон с изображением символа богини Мары на экране.

– Скажите, пожалуйста, вам знакомо это?

Женщина несколько секунд внимательно всматривалась в изображение, после чего неопределенно пожала плечами.

– Мне кажется, где-то я это встречала. Но вот где? Сейчас не вспомню… Слушай, а почему бы тебе не спросить у вашего Крылова? Он же специалист по символике. Может, и подскажет чего…

Точно! Как она могла забыть? Николай Петрович долгое время занимался славянской мифологией, и уж конечно все

эти символы были ему хорошо известны. Она как раз сегодня собиралась навестить его.

Поблагодарив Веру Ивановну за чай, Илона отправилась в больницу.

Николай Петрович, как и накануне, ожидал ее в коридоре гастроэнтерологического отделения. Но в этот раз не один, а с женой Надеждой Яковлевной. Они стояли, нежно обнявшись, и что-то негромко говорили друг другу. Выглядело это довольно мило, - настолько, что не хотелось им мешать. Однако, вежливо поздоровавшись с обоими и приветливо улыбнувшись, Илона в очередной раз подумала, что не очень верит в такие браки, где муж на тридцать лет старше жены. Надежде Крыловой было чуть за сорок, выглядела она стильно, эффектно и очень молодо на фоне своего пожилого супруга, смотревшего на нее с нескрываемым обожанием. А вот насколько искренними были чувства Надежды, сказать сложно.

– Надя, ты же знакома с Илоной Сергеевной? Мы вместе работаем в университете, - напомнил Николай Петрович.

Ярко-алые губы Крыловой вытянулись в дежурной улыбке, а взгляд темно-карих глаз при этом оставался холодным, колким. Чего это она? Неужто ревнует к коллеге?

– Да, мы не раз встречались, - Крылова улыбнулась в ответ.
– Ладно, Коля, я пойду. Позвоню вечером, - проворковала она и, прильнув к мужу, потянулась к его щеке, чтобы запечатлеть на ней поцелуй.
– Береги себя.

– Хорошо. Не переживай ни о чем, Надюша. Меня скоро выпишут, и мы решим все вопросы с авторскими правами на мои исследования, - Крылов ласково коснулся ее руки.

Коротко кивнув Илоне, она устремилась к лестнице, звонко цокая высокими каблуками по каменному полу.

– Она так добра, так заботлива! А сейчас даже как-то по-особенному. Звонит несколько раз на дню, справляется о моем самочувствии. Мне с ней очень повезло!
– проводив супругу взглядом, Николай Петрович вздохнул и посмотрел на Илону.
– Рад вас видеть, Илона Сергеевна. Тронут, что не забываете! Но не стоит так беспокоиться. У вас, наверное, и своих дел хватает, помимо того, чтобы сюда приходить… Давайте присядем!

Они опустились на тот же самый кожаный диванчик возле открытой двери кабинета заведующего отделением.

– А я рада, что с вами все в порядке, Николай Петрович!
– ответила Илона.
– На самом деле я еще и проконсультироваться по одному вопросу пришла.

– Чем смогу - помогу!
– оживился Крылов.
– Рассказывайте!

Илона вытащила из сумочки телефон, открыла изображение интересующего ее символа и протянула профессору. Коротко взглянув на рисунок, он удивленно вскинул брови.

– Это символ богини Мары, или Марены, богини смерти. Вообще у нее их довольно много. Самый распостраненный - косой крест или свастика. А этот, - он кивнул на картинку, - знак Летней Мары.

– Летней?
– переспросила Илона.
– А я читала, что зимней…

– Нет, у Зимней Марены - два треугольника, соединенные острыми углами. Это плохой символ, негативный. Этот же знак символизирует другую, светлую сторону богини - созидательность. Он хороший. Часто люди, отправляясь в лес по грибы да по ягоды, использовали его как оберег.