Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста
Шрифт:
Они шли довольно долго, и Толик как-то пропустил момент, как-то не заметил, как это получилось, что мокрые кусты вдруг кончились, пошла каменистая земля, подул ветер и комаров словно именно что ветром сдуло. И шум, странный какой-то шум.
– Ну что же, сударь, - сказала которая, - это место, надеюсь, вас устроит?
Море, сообразил Толик, море и шумело, ну да, город южный, может, даже и приморский, так почему бы и не быть тут морю? Замечательное в своем роде умозаключение, но, пожалуй, учитывая некоторую распыленность сознания, в то время Толику свойственную, его можно понять и простить.
Действительно, море было самое настоящее, насколько, разумеется, Толик разбирался в морях. Шла
– Ладно, - сказал интеллигент, - можно и тут. Только, знаете, вообще-то мне не по нутру с женщинами драться.
– Тебе вообще не по нутру драться, тем более честно, не так ли, самец недоношенный?
– которая произнесла это без малейшей обиды, очень спокойно, даже, пожалуй, весело.
Все-таки непонятно, почему все тут более или менее внятно обозначены, а этот тип остается по-прежнему интеллигентом; к тому же и не слишком он интеллигентен. Но самец недоношенный - нет, это уже переходит все границы...
– К барьеру!
– заорал недоношенный.
– Впрочем, - сказал Сашка, - если вам угодно, сударь, я к вашим услугам.
Нет, кажется, не было угодно.
– А все-таки, - сказал Толик, - из-за чего все-таки дуэль?
– Надо же решить, кто из присутствующих разумное существо.
Толик ожидал, что ответит Сашка, но произнесла это почему-то которая, теперь уже точно не которая похожа, а та, которая. Странным образом Толика вполне удовлетворило тогда это объяснение. Может быть, не будучи вообще сторонником дуэлей, Толик считал этот повод не более и не менее достойным, нежели любой другой. Впрочем, полагая себя обязанным еще немного помиротворничать, Толик все же сказал:
– Слушайте, может, правда, чего там, ну его, а?
– Дудки, - ответила которая.
– Как это "ну его", если он существует?
– Мало ли что существует?
– изумился Толик.
– Я вот, например, тоже существую, так со мной, что ли, драться из-за этого?
– Что ж, - согласился Сашка, - возможно, ты и прав. Возможно, как раз ты в самом деле существуешь.
Что-то такое вчера, кажется, это Софья болтала насчет существования, экзистенциализм какой-то выходит, чушь все это и бред, существуем мы, ну и что?
– Да ты что?!
– Там видно будет, - молвил недоношенный.
– Ладно, хватит. К делу!
Сашка был, видимо, не более Толика компетентен во всяких там ритуалах, поэтому он пробормотал нечто невнятное и сделал невразумительный жест правой рукой - милости, мол, просим.
И началось. Тут надо - в который уже раз!
– напомнить, что Толик не имел возможности ни адекватно воспринимать события, ни тем более членораздельно их комментировать. Пожалуй, имело все же некоторые основания подозрение, что руководил дуэлистами - в первые минуты, во всяком случае, - скорее страх, стремление избежать чужого клинка и, может быть, даже удержать свой, словно бы и в самом деле все это было понарошке, словно бы и не собирались они доводить дело до чего-то серьезного, словно бы и впрямь это была спортивная забава, вполне пристойная и допустимая для молодого поколения. Так, кажется, было дело, но если в самом деле так, если в самом деле стремиться не поранить противника шпагой, так проще всего не двигаться вовсе, - а они очень даже двигались, пожалуй, все это было похоже на кино, пожалуй, возникло даже у Толика подозрение, что чуть ли не ведут их клинки, - возникло, но Толик задерживаться на нем не стал.
И прав был, пожалуй, Толик, потому что не так уж, в сущности, это напоминало попытки уклониться и замять дело - нет, просто настолько
Видимо, невинный этот маскарад настолько увлек и чуть не загипнотизировал Толика, что он и не заметил, как интеллигентов стало два, и оба со шпагами. А заметил лишь тогда, когда Сашка, пробормотав нечто непонятное, но скверное, вдруг вытянул руку - и поймал невесть откуда появившуюся шпагу.
– Ты чего?!
– изумился Толик.
Но Сашка не удостоил его ответом: Сашке было некогда, он уже скакал по бережку, шевеля шпагой как-то неуверенно, словно жук испытующе-анализирующими сяжками. Так, пожалуй, мог бы подумать Толик, если бы события не занимали его внимание настолько полно, что на мысли уже ничего не оставалось. Ведь ко всему и шпага Сашкина, очень длинная и гибкая, не звенела: клинки сталкивались молча, слегка сгибались, выписывая остриями совершенно тараканьи траектории.
Не слишком изящно получалось у Сашки фехтовать, но это как раз было в порядке вещей: откуда бы Сашке уметь-то, - а вот тишина Толика пугала. Ведь и которая с интеллигентом (с толиком то есть, какой он там интеллигент, не надо обижать благородное сословие) тоже давно уже не звенела, и движения, все более быстрые и уверенные, совершались в полном безмолвии - даже и камушек под ногой не хрустнет.
А когда которая сделала шаг, другой, легко, словно и не заметив ее, пересекла полосу прибоя и продолжала драться со своим противником уже на уровне моря, Толику стало и вовсе жутко.
Что-то какая-то непонятная символика у Сашки выходит, в самом деле, это же почти уже неприлично, чтоб так вот у него положительные персонажи (а что в ней положительного, разве только ругается хорошо) шастали по морю, аки посуху, это уже плакат, агитка, черт знает что, притом если теперь уже четыре шпаги, так какая из них настоящая?
Тоже мне, по морю аки посуху, подумал он, Христос хоть без оружия эти штуки проделывал. Правда, не получилось у Толика привязать дуэлянтов к поверхности воды - нет, они вроде бы висели над волнами, не испытывая от этого ни малейших неудобств, примерещилось, наверное, Толику, но словно бы даже была у них какая-то поверхность, по коей скакать и прыгать удобно, - ровная, гладкая, словно бы расчерченная на мраморные квадраты плоскость тянулась до самого горизонта. Толик оглянулся - не было у него за спиной скалы, не было под ногами земли, даже и моря почти что не было видно, не говоря уже о небе - вместо неба было что-то беловато-серое, огромное, безграничное, светящееся внятным ярким светом со всех сторон, так что и теней не было ни у дуэлистов, ни у самого Толика. Странная какая-то такая получалась обстановка, и хотя Толик мог пока еще различить под ней простые и понятные очертания, словно бы на примитивном до нахальства фотомонтаже, получалось все же, что они сейчас в огромном зале, где нет посторонних, где никто не помешает, но некому и вмешаться, чтобы прекратить эту дурацкую возню с применением холодного оружия. Странным образом крепло у Толика подозрение, что тут можно торчать чуть ли не вечность и что надо бы выбраться подобру-поздорову, а то как бы чего не вышло.