Не зарекайся
Шрифт:
Голова откидывается назад, Луциан пользуется этим и набрасывается на грудь, то больно целуя, то прикусывая соски. В теле до сих пор острое напряжение, но присутствует и слабость после полученного оргазма. Думаю, что всё. Ляжем спать, но нет.
У Стружинского срывает все возможные тормоза, его член вновь твердеет, и мы всё начинаем сначала.
***
На утро чувствую невероятный стыд, боюсь даже открыть глаза уже минут десять. Рядом же никого не чувствую, а значит, в комнате одна, но от этого не легче. Картинки прошедшей ночи и части раннего утра ярко проносятся в
Я не была стеснительной барышней, при виде оголённого мужского тела глаза не прятала, краской не заливалась, но сегодня открыла в себе…новые грани. И, казалось бы, это мой первый опыт в сексе, чудо, что получила удовлетворение с первого раза, но откуда во мне столько прыти и неуёмного желания к экспериментам и продолжению…вообще не понятно. Словно проснулась тёмная часть меня, и уже искушённая до предела.
— О боже! — всё же простонала от стыда, накрываясь одеялом, и только так смогла открыть глаза.
Но всюду словно витал запах Луциана и нашего совместного желания. Досчитав до трёх, откинула одеяло и быстро огляделась по сторонам, с облегчением отмечая, что действительно одна в довольно-таки уютной, пусть и тёмной спальне. Отделка, мебель, декор — из тёмного дерева, камня и чёрного матового металла. Чисто мужская берлога, полнейший минимализм и ни одного намёка на проживание здесь женщины.
Обмотавшись шёлковой чёрной простынёй, быстро добежала то дальней двери и оказалась в просторной минималистичной ванной. Отдельностоящая ванна-чаша, стена за которой, выложена камнем и декоративным мхом, большая тумба с раковиной, зеркало от тумбы до потолка с мягкой подсветкой, подвесной унитаз с биде, скрытый шкаф с полотенцами и исключительно с мужской косметикой для душа. Аккуратно закрыла за собой дверь, повернув замок, и едва заметно выдохнула, съехав спиной по двери на пол.
Ноги подрагивали, между бёдер саднило, ещё и голова раскалывалась от выпитого алкоголя. Не знаю, сколько так просидела, прислушиваясь к абсолютной тишине, а поднявшись, решительно сдёрнула с себя простынь и ахнула, рассматривая отражение в зеркале.
На всклоченные волосы и поплывший макияж было совершенно плевать, а вот тело…
Кое-где красовались яркие засосы и следы от зубов, особенно данного «добра» хватало в области шеи и груди, плюс нашла отметину с внутренней части бедра, и тут же покраснела с головы до пят.
На каком-то автомате запрыгнула в ванну, включая тёплую воду, чуть ли не горячую, и направляя на своё лицо. Хотелось смыть ночной инцидент, но казалось, запах Луциана проник под кожу. И всё же мечтая смыть всю грязь вечера и ночи, пришлось воспользоваться мужским гелем. Аромат раздражал, но только по той причине, что вновь напомнил о Стружинском.
— Помешательство какое-то, — бурчала себе под нос, теперь мечтая и следы засосов смыть, но какой там.
Маленьким полотенцем замотала волосы в подобие тюрбана, а самым большим обмотала тело, и с облегчением отметила, что ткань заканчивается ниже колен. Бросила напоследок взгляд в зеркало, морщась от видимых следов страсти брата Виты, и решительно выдохнув, распахнула дверь и…
Никого.
Создавалось
Выйдя из спальни, твёрдо шла на звуки кофемашины, хотя с твёрдо, это я загнула. Из-за дискомфорта между ног передвигалась чуть ли не улиткой, периодически морщась, но стараясь не растерять всего пыла и хладнокровия.
Вскоре оказалась в весьма просторной гостиной и располагающейся здесь же кухне, только вот кофемашина работала, на столе уже приготовлен сытный завтрак и даже мои любимые пирожные с малиной, а Стружинского нет.
«Реально сбежал?», — скептически предположила, делая ещё один неуверенный шаг к столу, а в следующий момент сильные руки оплели меня со спины и вот, я уже прижата к мощной горячей и явно оголённой груди.
Шеи касаются обжигающие губы, и я осознаю, что никуда Луциан не сбежал, и даже мало похоже на то, что он о чём-то сожалеет. Наоборот, жаждет продолжения, о чём явно чуть ли не кричит растущий в размерах член, упирающийся мне в ягодицы.
— Доброе утро, девочка, — томно шепчет, прикусывая кожу шеи, а меня вновь ведёт.
«Почему я так на него реагирую?!», — кричу внутри себя, но ответа не нахожу, с губ слетают уже не столь раздражённым голосом, слова:
— Благодаря тебе, уже не девочка.
Слышу победную усмешку. Судя по всему, Луциан очень горд, что стал моим первым мужчиной. Огромной силой воли удаётся взять себя в руки и вырваться из стального захвата, хотя уверена, что мне просто разрешили так думать. Вижу до жути довольное лицо Стружинского, словно наконец-то съел долгожданный деликатес, хмурюсь и отступаю за другой край стола, медленно опускаясь на стул. Вилку с ножом схватила машинально, видимо, планировала этим отбиваться, а Луциан и движения мои все проследил, и прошёл к кофемашине этак вальяжно, сияя улыбкой, словно куш урвал.
— Что, черт возьми, было ночью? — пыша гневом, наконец-то спросила.
— Знаешь, когда мужчина хочет женщину, происходит соитие… — медленно начал и весьма довольно.
«Да он издевается надо мной!».
— Издеваешься? Я прекрасно знаю, что у нас был секс, а не игра в шахматы. Спрашиваю, какого чёрта ты слетел с катушек?! — повысила голос, даже не обратив внимания на поставленный передо мной кофе.
— Поубавь тон, Ева, — мягко произнёс, но в то же время приказывая.
— Дамиан тебя убьёт, узнав, что ты вычудил, — не сдавалась.
— Не убьёт, — ровно ответил, делая кофе уже себе и садясь напротив меня.
Мужское спокойствие одновременно злило и удивляло. Аппетита не было, а в нахальное лицо хотелось выплеснуть горячий кофе.
— Ой ли, — горько усмехнулась, откидываясь на спинку стула и складывая руки на груди. — Но на твоё счастье я предлагаю сделку.
— М, и какую? — отпивая кофе, и спокойно разрезая стейк с кровью, спросил.
— Я молчу про случившееся, а ты, уж как хочешь, убеждаешь братца отпустить меня в Москву на все каникулы.