Не жди меня, мама, хорошего сына

Колычев Владимир Григорьевич

Кучеряво устроился Матвей в Битове. Клуб, элитные дома в престижном месте… И надо было ему злить ментов и Сафрона. Как бы теперь не потерять все, что нажито…

— Что за маразмы, я не знаю? — с переднего сиденья засмеялся Сева. — Если гаишник, то обязательно пузатый!

— Где гаишники? — встрепенулся Матвей.

Он посмотрел на дорогу, заметил ментовскую «Газель» с установленными на ней радарами.

— А скорость сбавлять не думаете? — строго спросила Лида. — Здесь шестьдесят можно, не больше.

Водитель встрепенулся, прижал педаль тормоза,

но было уже поздно — гаишник поднял жезл.

— Ну ты баран! — набросился на него Сева.

Парень виновато втянул голову в плечи, съехал на обочину, остановился.

— Ну ты в натуре идиот! — заорал Сева. — А если это подстава?

Матвей наблюдал за гаишником. Идет медленно, вразвалку: нелегко ему, брюхатому.

— Нет, обычный гаишник…

Но Сева не расслаблялся. Водителя он выгнал разбираться с законом, а сам занял место за рулем, заблокировал дверцы. «Хаммер» бронированный, мотор мощный, приемистый — если вдруг возникнет опасность, можно будет уйти от нее на скорости.

— Может, мне тоже выйти? — спросила Лида.

Она ни на секунду не забывала о своих обязанностях.

— Нет, Костя реально нарушил, — покачал головой Сева.

Гаишник подошел к машине с левой стороны, взял у водителя документы. А справа, из придорожных кустов, вынырнул вдруг человек в темном комбинезоне, с черной коробкой в руках. Не останавливаясь, он подбежал прямо к машине, нагнулся, тут же послышался стук, с каким коробка прилепилась к днищу.

— Мина! — догадался Матвей.

Он очень сомневался, что бронированное днище «Хаммера» сможет выдержать взрыв прикрепленного к нему мощного, судя по всему, заряда.

Матвей выскочил из машины, но тут же оказался под прицелом пистолета, который наставил на него минер. Из подъехавшей «Газели» выскочили люди в таких же, как у него, комбинезонах, сбили Матвея с ног, обыскали, заломили руки за спину, сковали их наручниками.

Потом он ехал на «Газели» с завязанными глазами, в неизвестном направлении. Затем было придорожное кафе, где Матвея уже ждали. Длинный стол, вытянутый вдоль фронтальной линии, по центру московский законник — молодой, фасонистый, но при этом очень серьезный человек. Справа и слева от него чуть менее уважаемые воры и мэтры преступного мира. Одним словом, авторитетный президиум. И Сафрон тоже здесь — смотрит на Матвея, кривит губы в презрительной улыбке.

Матвея посадили на стул напротив стола, сняли с него наручники.

— Нехорошо, брат, себя ведешь на чужой земле, — осуждающе покачал головой «председатель президиума». — Хочешь проблем? Будут тебе проблемы, по самый нож в горло…

Угроза была подкреплена не только силой воровского авторитета. Неспроста Матвея ткнули мордой в грязь, прежде чем доставить на сход. Развели так же картинно, как он это проделал с Сафроном. Достаточно убедительная демонстрация ответной силы. С такой же легкостью, с какой Матвея вытащили из машины, его могли и убить…

— Я так понимаю, это предъява? — подавленно спросил он.

— Абсолютно верно…

Выдержав паузу, вор продолжил:

— Нам

с сибирской братвой ссориться не резон, но и твои выходки, Биток, терпеть не будем. Еще одно неосторожное движение с твоей стороны, и мы объявим тебя гадом. Ты этого хочешь?

— Нет.

— Предупреждать тебя больше не будем. Сразу в расход. Ты меня понимаешь?

— Да.

— Оплатишь судебные издержки, — надменно продолжал вор. — Двести пятьдесят тысяч евро. Это раз. Сафрон ничего тебе не должен. Это два. Ну, а в-третьих, знай свой шесток…

На этом разговор был закончен.

Матвею обидно было осознавать, что никто из воров даже не попытался выяснить, прав он был в своих претензиях к Сафрону или нет. Все было решено заранее, и его всего лишь поставили перед фактом. И вдобавок к этому накрутили четвертьмиллионный штраф…

Матвей мог бы возмутиться, послать всех, чтобы затем занять круговую оборону, а со временем, подтянув силы из колымской тайги, вырезать весь сегодняшний президиум. Но, во-первых, он потеряет свой бизнес — клуб или сожгут, или закроют на карантин. Во-вторых, не так уж велика вероятность того, что предполагаемая война закончится для него победой… Лучше заплатить четверть миллиона, отстать от Сафрона и жить себе спокойно в рамках дозволенного. Тем более что никто не потребовал от него извиниться перед Сафроном…

А деньги — дело наживное. Клуб-казино исправно выдаивает карманы клиентов. К тому же скоро должна подойти очередная партия золота…

* * *

Вчера лил дождь, а сегодня снова тепло и солнечно. Вчера Рита воспринималась как развратная Мессалина, сегодня — то же самое, но в более пристойной упаковке. Скромная прическа, легкий макияж, платье модное, но длинное, ниже колен, и светлое, как душа девственницы. Дорогие, но без вычурностей босоножки на среднем каблуке. Но зря она пыталась казаться непорочной Офелией, Косыгин уже точно знал, кто она такая.

Рита действительно исполняла стриптиз в «Пьедестале», более того, по некоторым сведениям, она была любовницей самого Биткова… Косыгин не мог знать, из каких источников черпал информацию его начальник, но ему хватало того, что майору Кулику он доверял вполне.

Он ждал ее за столиком летнего кафе. В одной рубашке, без пиджака, под которым можно было бы спрятать оружие. Она появилась точно в срок, притягательно красивая и обольстительная.

— Я думала, ты уже и не позвонишь, — нежно улыбнулась она.

Косыгин взял на себя роль галантного кавалера, выдвинул из-за столика пластиковое кресло, подал Рите руку, помог ей сесть. Заметил, как плотно девушка сомкнула ноги, прежде чем поставить на них сумочку.

— Но позвонил же.

Он тоже сел, достал из пачки сигарету, закурил.

— Вчера не звонил.

— Вчера я работал. А сегодня у меня выходной.

Суббота, нормальные люди отдыхают. Но Косыгин, как всегда, в этот день — на задании. Одно утешает, миссия у него хоть и опасная, но приятная — настолько, насколько красива Рита…