Не жди меня, мама, хорошего сына
Шрифт:
— Может, и хочу.
— Марго! — крикнул Битков.
Рита встала в дверях, движением бровей показала, что готова слушать.
— Кого ты выбираешь, меня или его?
— Не знаю, — пожала она плечами.
— Ты только не бойся, если скажешь, что с ним, отпущу, даже обидного слова не скажу, — великодушно пообещал Битков.
— А в клубе оставишь?
— Нет.
Рита выжидательно смотрела на Косыгина. Он сообразил, что ей от него нужно — хотя бы одно-другое слово поддержки. «Жить будем вместе, помогу найти приличную работу…»
— Тогда я с тобой, Матвей, — сказала она с упреком, обращенным к Юрию.
— Извини, командир, — развел руками Биток. — Это ее выбор… А Круче скажи, что я встретиться с ним хочу.
— Скажу.
— Ну, тогда не буду задерживать.
Косыгин молча поднялся; укоризненно глянув на Риту, вышел из квартиры.
Глава 17
Сафрон ждал Степана в клубе, в своем кабинете. Довольный, как китайский болван. Бодрый, свежий, фасонистый.
— А где адвокаты? — осмотрев кабинет, иронично спросил Круча.
— Какие адвокаты, Степаныч? Я тебе не Биток, чтобы крутых милицейских начальников адвокатами встречать.
— Он теперь без адвокатов ни шагу, — подталкивал его к откровениям Степан.
— Ага! Даже с адвокатессой ездит!
— Куда, домой?
— Ну, может быть.
— По старой дороге, к Глубокому озеру.
— Это ты о чем, Степаныч? — забеспокоился Сафрон.
— Не хочешь перенять его тактику?
— Какую тактику?
— Тактику нападения ты у него уже перенял. Теперь осталось тактику поведения позаимствовать. Был бы сейчас адвокат, глядишь, и разговор по-другому повернулся…
— Степаныч, что-то я тебя не пойму.
— Зато я все понимаю. Думаешь, гаишников за яйца держишь? Думаешь, я ничего не узнаю?
Узнал Круча, что Сафрон проплатил патрульному экипажу ГИБДД, который и помог ему захватить Биткова. Секретный сотрудник сообщил. Информация оперативная, уликами не подтверждена, но Степану должно было хватить и этого, чтобы разговорить Сафрона.
— Одного ты не учел, Алексей Батькович, — продолжал он. — Битков сам, своими силами с тобой справился. А ты штатных инспекторов к делу привлек, а они, шкуры барабанные, настучали на тебя…
— Да они меня и не видели, через… — Сафрон запнулся, виновато отвел в сторону глаза. Раздосадованно буркнул: — Если чистосердечное признание, то что?
— Леша, ты же знаешь, я как священник, если грех не смертный, то могу принять раскаяние…
— Да нет, не смертный. Биткова чисто проучили… Он же на меня ряженых натравил, опустил, что называется. Я правильных людей подписал под него. Не буду говорить, чего мне это стоило… Короче, можно было Биткову стрелу набить, но я с ним баш на баш. В общем, развод ему организовал. До девичьей фамилии, правда, не дошло, но застращали его крепко. Не скажу, что в штаны навалил, но претензий ко мне больше нет…
— А у тебя к нему?
— Степаныч,
— Значит, будешь терпеть Биткова.
— Не знаю, — угрюмо надул щеки Сафрон. — Воевать с ним не хочу, а терпеть не могу… Он здесь корни пускает. Думаешь, что он на старой дороге делал? Она ж на делянку выходит, с южной стороны озера. Четыре гектара леса вырубили под коттеджный поселок. Биток там пять домов поставил, один, для него, уже готов, остальные вот-вот сдадут… Что с ним делать, не знаю?
— Ты, главное, шум не поднимай.
— За меня будь спок, Степаныч. За Битком присматривай… Выводить эту заразу надо, пока не расплодилась…
Степан молча кивнул. Встал. Дождался, когда вслед за ним поднимется Сафрон, только тогда направился к выходу. Рабочий день только начинается, дел невпроворот — некогда ему засиживаться.
Внешне Косыгин держался бодро, но в душе грусть-тоска.
— Вчера весь день ждал, думал, что позвонит, — сказал он, обращаясь к своему непосредственному начальнику. — Так и не дождался.
Он уже поведал своему начальству о событиях позавчерашней субботы.
— А должна была позвонить? — спросил Кулик.
— Ну, я не думаю, что на том все закончилось… Что-то им еще от меня нужно?
— Им?
— Ну да, ей и Биткову…
— А если нет?.. Нравится тебе Рита? — замысловато улыбнулся Кулик.
— При чем здесь это? — смутился Косыгин.
— Значит, нравится… Мой тебе совет, держись от нее подальше… Если, конечно, она сама не выйдет на связь…
Комов раздраженно постучал карандашом по столу.
— И это все, чего хотел Битков от Косыгина? Заявить о своих дружественных намерениях?
— А ты хорошо подумай, Федот, — насмешливо повел бровью Круча. — На него наехали воры, очень круто наехали, я знаю. Претензии к Сафронову он забрал. Теперь, я так понимаю, ему ничего не остается, как уйти в глухую оборону. На дно ложиться, может, он и не станет, но свой нос из норы высовывать не будет. А чтобы спокойней было в своей норе жить, он, я так думаю, постарается задружить с Сафроном. И нас ему задобрить надо… Может, он и хотел использовать Косыгина, но после разговора с московскими ворами вряд ли он захочет рисковать. Битков закругляет углы…
— Да, наверное, так, — соглашаясь, кивнул Комов. — Что делать с ним будем?
— Он о встрече просит. Будет ему встреча, — в раздумье сказал Степан. — Не тот я человек, чтобы дела вместе с ним делать, но бдительность его притупить надо. Пусть думает, что с нашей стороны ему ничего не угрожает… А мы угрожать будем…
— Это пожелание или установка? — спросил Лозовой.
— Установка. И прежде всего для тебя… Казначеем у Биткова был Толстухин. Его больше нет, золото мы забрали. Значит, кто-то другой казначеем, кто-то другой золото будет принимать. Контрабандное золото…