(не) Желанный покровитель
Шрифт:
– Мамочка пришла! – вскакивает она. Торопливо залезает мне на руки, обнимает за шею. – Ты сказку почитаешь? Бабушка меня уже искупала!
– Конечно, моя любимая, – говорю тихо. – Сейчас пойдем. Только проводим наших гостей…
– Я пока никуда не собираюсь, – спокойно цедит Агурский. – Нам нужно поговорить, Аня…
– Напрасный труд, Глеб Александрович, – замечаю с усмешечкой. А у самой поджилки трясутся. Боюсь ли я этого человека? Еще как! Может ли он забрать у меня дочку? Да легко!
На Лешу я стараюсь не смотреть. Слизняк. Предатель.
– Аня, – подает голос мой бывший кавалер. – Глеб Александрович хочет…
– Кто тебе позволил приводить его в мой дом? Решать за меня? Кто тебе дал право тащить сюда этого типа? – бросая отрывисто, не скрывая презрения.
– Я не люблю, когда обо мне говорят в третьем лице, – холодно замечает Агурский.
– Вас сюда никто не приглашал, – огрызаюсь на ходу. – Допивайте чай и уматывайте. Никаких разговоров ни с кем я вести не собираюсь. Ни сейчас, ни в будущем.
Разворачиваюсь и с Аськой на руках иду в спальню. Сразу удрать не получится. Агурский не уйдет так просто.
– Аня, – вздыхает мне в спину мама. Начинает оправдываться. Что-то объясняет Глебу про мой несносный характер. Вот именно в такие минуты мне хочется остаться сиротой…
– Мамочка, – шепчет дочка, ложась в кроватку. – А этот дядя сказал, что я его племянница…
– Нет, моя милая, он обознался, – глажу Аську по голове и силюсь не разреветься. По документам, конечно, Глеб – родственник, а фактически – злейший враг. Маленькой девочке невозможно понять все хитросплетения нашей жизни. Да мне до сих пор трудно сообразить, как я умудрилась угодить в эту кучу гуана, и как мне из него выбраться.
Читаю дочке книгу, а сама прислушиваюсь к происходящему в квартире. Слышатся голоса. Потом хлопает дверь и наступает тишина. Наверняка непрошеные гости отчалили, надеясь вернуться завтра. Никто не станет среди ночи качать права. Агурский, конечно, отморозок, но не до такой же степени.
Как только малышка засыпает, прохожу к себе в спальню. Устало плюхаюсь в креслице около туалетного столика. Внимательно смотрю на свое отражение. Глаза, полные страха, поджатые губы… Что же делать? К кому обратиться за помощью? Тут даже варианты перебирать не надо. Ответ на поверхности. Никто не придет на помощь. Некому! Только бежать!
Останься Павлик в живых, все бы сложилось по-другому… Но сейчас… Сердце снова заходится от боли. Ноет, как сумасшедшее.
Точно знаю, кому сказать спасибо за себя, за любимого. За нашу поломанную жизнь.
Нужно уезжать. Прямо сейчас! Плевать на ночь и мамины уговоры. Уехать в Стамбул или в Палермо. Затеряться там. И все начать сначала. Опять…
Остервенело стягиваю с себя вечерний наряд, надеваю розовый трикотажный халат с кружевными вставками. Сняв сережки, прячу их в шкатулку и бегу в ванную. Быстро смываю мэйкап, а затем плескаю на лицо холодную воду. Потираю уши, как когда-то учил отец. Мысли сразу встают на место. Нужно сначала поговорить с мамой. Объяснить ей. Попробовать убедить
– Мам, – вбегаю на кухню. – Я без тебя не справлюсь.
Мама лишь на секунду отвлекается от мытья посуды и скашивает глаза в сторону зала. Молча мотает головой.
Глеб все еще здесь?
6. Пощечина
Несусь в полутемный зал и не сразу замечаю Агурского, растянувшегося в кресле.
– Что вы здесь делаете?! – срываюсь на крик. – Убирайтесь. Слышите!
Но он даже не шевелится. Уснул, зараза! Или притворяется.
– Глеб Александрович, – прошу настойчиво. – Пожалуйста, уходите. Вам тут нельзя оставаться…
Бесполезно.
Снова несусь к матери и самой себе напоминаю ведьму. Только метлы не хватает.
– Мам, – зову тихо. – А где Мальвина?
– Так я ее в кладовке заперла, – вытирает руки мать. – Она Лешу знает. А если этого господина покусает, или его туфли погрызет, потом проблем не оберешься…
– Конечно, – киваю я и, проходя мимо, снова заглядываю в зал. Агурский все так же неподвижно сидит в кресле. Уснул, наверное.
«Ну, ничего, – усмехаюсь криво. – Сейчас мы тебя разбудим!»
Выпускаю из плена гладкошерстную серую псину неизвестной породы. Мальва больше похожа на корги. Только характер гадкий. Своих обожает, а посторонних не выносит. Почти никогда не лает и кусается исподтишка. Та еще зараза!
Совершенно спокойно наблюдаю, как наша неадекватная собака несется в зал и со всей дури хватает Агурского за ногу. Он аж вскрикивает от неожиданности.
– Что происходит, Аня? – смотрит на меня грозно.
– Это я хочу спросить, – пожимаю плечами. – Какая нужда привела вас в мой дом? Иными словами, какого хрена вам надо? – брякаю, не сдерживаясь.
– Ну-ну, Аня, леди так не выражаются, – усмехается он, опасливо косясь на рычащую рядом Мальву. – Убери собаку, и поговорим.
– Время позднее, Глеб Александрович, – вздыхаю я. – Нам всем пора спать. Завтра на работу. Лучше договориться о встрече. Скажем, в четверг во второй половине дня. Устраивает?
– Нет, – морщится Агурский. – У меня нет времени, девочка. Завтра с утра нужно поехать к моей матери. Она хочет увидеть малышку.
– Сейчас скину вам фотку. Покажете. А ребенок завтра никуда не поедет. У нас свои планы, и вы в них не вписываетесь.
Агурский подскакивает на ноги и уже тянет руки, пытаясь схватить меня, когда на помощь снова приходит Мальва.
– Поганая псина, – отталкивает ее ногой Глеб. – Отзови ее. Я пришел с миром.
– Мальва, а ну иди сюда, – в комнату решительно входит мама и, взяв собаку за шкирку, удаляется с достоинством.
Блэт! На чьей стороне ты играешь, мама?
– Аня, – Агурский делает шаг ко мне. Подходит ближе, почти вплотную. – Давай поговорим как взрослые люди. Забудь ты прежние обидки. Сейчас другое главное!