Не жизнь без тебя
Шрифт:
На улице смеркалось, и Кристина решила включить два симпатичных фонаря, висящих на соснах, напротив стола. Фонари предложил повесить Витька и осуществил задуманное тоже он. Здесь они обычно ужинали в тёплую погоду, а потом, обнявшись, целовались и шептались, пока церберёнок мучил пульт телевизора, постоянно переключая каналы. Ужинать на улице девчонка категорически отказывалась, и Витька постоянно бегал между ними. Но это всё же было лучше, чем сидеть в гостиной втроём. При церберёнке у Кристины пропадал аппетит.
Ладно,
Мягкий розовый свет придал таинственность засыпающему саду, подчеркнул надёжность сосен и кокетливость яблони. Оля захлопала в ладоши.
– Ой, как красиво! Прямо как в сказке.
Включение фонарей не прошло незамеченным. Витька уже был на своём посту. Ему легко было представить Кристину с бокалом за столом. Если бы он только мог оказаться там. С ними. Болтать, смеяться, держать Кристину под столом за руку.
Желудок у Витьки заурчал, выдавая своё неудовольствие перевариванием хмеля и солода и требуя еды. Похоже, придётся всё-таки идти в магазин. Он успеет, пока девушки сидят за столом. Витька уже обнаружил прекрасное укрытие недалеко от воды. Шальная мысль, подкараулить Кристину, когда она пойдёт купаться, чтобы увидеть её обнажённой, крепко засела в нетрезвом мозгу.
Ему необходимо посмотреть на Кристину. Вид её обнажённого тела, с которым ассоциировались прежние наслаждения, мог возбудить его. Если с ним действительно не всё в порядке, только эта женщина может вылечить его.
Витя застыл перед зеркалом, переодевшись в одежду, в которой приехал: узкие голубые джинсы и чёрную футболку. Бритая голова и голое без усов лицо сюда не подходили. Теперь он выглядел педиком. Уши слишком торчали. Странно, он никогда не замечал, что у него оттопыренные уши. Ну не совсем, конечно. Но без причёски заметно. «Ох, я – идиот!» - простонал Витька, прикрывая лысину кепкой. В кепке было лучше всего. А ещё лучше на ближайшие полгода завесить зеркала, чтобы не расстраиваться.
Магазин на станции оказался закрытым, и вдобавок ко всему Виктор обнаружил, что в Подмосковье пиво продают до девяти вечера. Придётся идти к знакомой продавщице. Уж она точно продаст ему пиво. Но она… тут Витьку прошиб холодный пот, может сдать его Кристине. Сболтнуть, что он здесь или… что он здесь и … лысый. И они будут смеяться над ним.
Что делать? Что делать? За руль он сесть не сможет, гаишники тут начеку, место рыбное возле озера, хотя и рыбы нет.
Может, попробовать не есть? Только услышав это предположение, желудок издал уже пронзительный крик, а не обычное ворчание, и Витька поспешно погладил его рукой. Ладно, ладно только ради тебя пойду к той продавщице. Кажется, её зовут Машей. Он попросит ничего не говорить Кристине. Может, несмотря на женскую сущность, она окажется человеком и не будет
В магазине стояла большая очередь желающих выпить и закусить. Впрочем, пиво за прилавком не отпускали, но те, кому нужно, выходили с предвкушающим удовольствие лицами и пакетами, которые забирали у двери, стараясь не шуметь здоровающимися друг с другом бутылками.
Маша выглядела уставшей и напряжённой. В том, что она - «Маша» сомневаться не приходилось, каждый из благодарных покупателей говорил заветное «спасибо, Машенька» и сладко улыбался девушке, способствующей получению запретного плода.
Когда очередь дошла до Витьки, Маша неприветливо спросила:
– Что вам?
– То же, что и другим, Машенька, - Витька улыбнулся и попробовал включить прежнее очарование, когда ему было легко общаться с женщинами. Но, возможно, присутствие жёсткого козырька кепки вместо привычных, падающих на лоб в художественном беспорядке кудряшек, сказалось, и улыбка на продавщицу не подействовала.
– Спиртные напитки до девяти вечеров, всё остальное - пожалуйста.
«Не узнала», - подумал Витька, но быстро сориентировавшись, начал называть продукты: яйца, хлеб, масло, молоко. За молоком Маша отправилась в дальний угол магазина к холодильнику, куда он за ней и метнулся.
– Машенька, а можно ещё йогурт?
– Вишнёвый или клубничный? – повернулась к нему Маша.
Теперь, когда они отошли от очереди, надо было срочно действовать.
Витя приподнял кепку.
– Маш, ты не узнала меня? Я причёску сменил.
Маша закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Её лицо выражало всю непоправимость потери волос.
– Что, так плохо?
С кепкой в руке Витя чувствовал себя нищим, выпрашивающим комплимент вместо мелочи.
– Ну ты даёшь?! Зачем ты это сделал?
– Надо замаскироваться на время.
Забыв про открытый холодильник и глазеющую очередь, Маша рассматривала Витькино лицо.
– Ну много я на своём веку видала лысых, но чтоб так не шло, как тебе… А что Кристина сказала?
Витька вынырнул из печали. Хорошо, что сама напомнила.
– Не говори ей, что видела меня, ладно? Она не должна знать.
– Девушка! Девушка! Да хватит уже болтать! – послышались крики из очереди, на которые Маша и не подумала реагировать.
– Вы расстались, да? Чёрт, как я не догадалась.
– Девушка!