Не. Отпускай меня
Шрифт:
Мы молча смотрели им вслед, пока они, пройдя кухню, не исчезли в коридоре. Вероятно, они решили скрыться в гостиной: было слишком холодно, чтобы идти на улицу. Стало совсем тихо. Я беззвучно вздохнула и посмотрела вокруг. Другие казались такими же утомленными, как я.
– Я что-то сделала не так? – спросила Грейс шепотом. Казалось, она была в замешательстве. Очевидно, Лука не рассказал ей, кто я и что между нами было еще несколько дней назад.
– Нет. – Я вздохнула. – Речь идет обо мне.
– Понимаю, – сказала Грейс и нерешительно добавила: – Экс-подруга?
Я кивнула,
– Как давно вы расстались?
– Перед Рождеством, – ответила я. Впервые я кому-то лично рассказывала о расставании. Я взяла соевый соус и налила его на свой рис, чтобы не видеть сочувствия в глазах других.
– Мне… мне очень жаль. – Голос Грейс звучал смущенно. – Если бы я знала, что у него совсем недавно закончились отношения и ты здесь, я бы не пришла.
– Ты невозможен! – услышали мы вдруг крик Апрель из гостиной, и за столом снова стало тихо.
– А ты вмешиваешься в дела, которые тебя не касаются. О чем ты думала, пригласив ее и ничего мне об этом не сказав?
– В какой вселенной меня не касаются дела Саги? – фыркнула Апрель. – Она была моей подругой, прежде чем стала твоей… кем бы там ни было. И из-за тебя она сейчас живет в этом вонючем мотеле!
– Она сама виновата в этом, – прошипел Лука. Я буквально видела, как он возвышается над Апрель, его красивое лицо исказилось от гнева.
– Ты ее выгнал.
– А она меня обманула.
– То, что она умолчала о некоторых вещах, еще не значит, что она лгунья.
Затаив дыхание, мы прислушивались к ответу Луки. Однако он, видимо, лучше Апрель контролировал свою ярость и говорил теперь тише, так что мы ничего больше не могли понять.
– Может, тебе пойти к ним? – сказал Коннор и снял очки, чтобы протереть стекла.
Я покачала головой:
– Они должны решить это между собой.
Апрель ведет эту борьбу из-за меня, но не ради меня. Я была не первой ее подругой, которую Лука подчинил своей воле, и не все расставания ее брата заканчивались благополучно для самой Апрель. Недаром она предостерегала меня и долго запрещала ему сближаться со мной. Для нее в этом споре речь шла о том, как Лука обращался с женщинами. Его принцип носового платка – использовать и выбрасывать – всегда был для нее бельмом на глазу. Казалось, принцип меняется, иначе зачем он хотел представить Грейс своим друзьям?
Прошло еще несколько минут. Мы ничего больше не слышали из разговора Апрель и Луки. Наконец оба вернулись за стол и сели. Замкнутые выражения их лиц говорили о многом. Апрель смотрела на бамбуковые рулоны перед нами, к которым никто не прикоснулся.
– Может кто-нибудь передать мне шпинат? – спросил Лука еще раз. Его голос звучал устало.
Аарон наклонился вперед и протянул
– Спасибо.
Мы молча делали суши. Веселое настроение, еще два часа назад царившее на кухне, осталось в прошлом. Тишина, прерываемая лишь звяканьем тарелок, вызывала холодное покалывание на коже.
Я безрадостно положила еще немного рукколы на лист нори, лихорадочно придумывая безобидную тему для разговора, однако мне ничего не приходило в голову.
В конце концов Гэвин прервал молчание:
– Как их скатать?
– Это очень просто, – сказала Апрель с судорожной улыбкой. – Ты кладешь большие пальцы под бамбуковый рулон и приподнимаешь его, одновременно придерживаешь другими пальцами начинку и поворачиваешь циновку. Потом осторожно придавливаешь рис. После этого тебе нужно лишь свернуть оставшуюся часть. – Апрель показала, как делать, и через несколько секунд перед ней лежал прекрасный ролл суши. Она взяла один из больших ножей Аарона, смочила его водой и начала резать ролл на равные части.
Мы подражали ей – более или менее успешно – и достигли определенного перемирия за столом: выложить лист нори, свернуть бамбуковую циновку, есть суши. При этом разговоры за столом велись исключительно о том, как выглядит еда и какая она на вкус, – безобидные, поверхностные, вежливые. Никто не решался затронуть другую тему из страха вызвать новую вспышку между Апрель и Лукой. Гэвин и Аарон в какой-то момент стали вместе составлять удивительные комбинации для суши, опустошив шкафы на кухне. Они предлагали нам всем отведать свои творения, и ледяное настроение начало медленно оттаивать. Апрель и Лука избегали друг друга до конца трапезы, и если чего-то не было под рукой, они просили других передать им это.
Я завидовала умению Апрель с таким холодом игнорировать Луку. Я так не могла. Каждый раз, когда он наклонялся к Грейс или что-то говорил, тело реагировало на звук его голоса. Я была словно флаг на ветру, которому оставалось только отдаться этой буре. Взгляд непроизвольно устремлялся в его направлении, и я постоянно должна была призывать себя отвернуться. Я уже думала попросить Коннора поменяться со мной местами. Правда, тогда мне придется сидеть рядом с Гэвином, но зато оттуда я не смогу так хорошо видеть Луку. Конечно, я ничего не сказала: такая просьба во время еды была бы слишком своеобразной. Вместо этого я посвятила себя шампанскому. Аарон, который сам себя назначил в этот вечер на роль официанта, подливал нам, и после третьего бокала я в первый раз почувствовала желанное безразличие к Луке. Оно усилилось с четвертым бокалом, и сердце ощутило облегчение.
После еды Апрель заставила Гэвина убрать вместе с Лукой на кухне. Грейс добровольно помогала им – наверное, потому, что не хотела сидеть с нами в гостиной. Аарон подобрал музыку в своем телефоне и установил ее в док-станцию рядом с телевизором. Вскоре помещение заполнил голос Хозиера.
Аарон сел рядом с Апрель на диван.
– Я так объелся. Думаю, никогда не смогу больше есть.
– Я напомню тебе об этом, когда ты через полчаса спросишь про чипсы, – сказал Коннор, который удобно устроился в кресле. Джек сидел рядом с ним, и Коннор почесывал ему голову.