Не. Отпускай меня
Шрифт:
Следующим был Коннор. Он тоже выбрал правду, а бутылка выбрала Аарона. Он так быстро задал вопрос, словно заранее продумал его:
– Как давно ты знаешь, что ты гей?
Коннор поморщился, как будто вопрос был ему неприятен.
– Я не гей.
Аарон скептически посмотрел на него:
– Зачем ты врешь?
– Я не вру, – сказал Коннор. – Я не гей.
Аарон откинулся назад и несколько секунд молча смотрел на Коннора. Он казался совершенно растерянным, как маленький мальчик, которому рассказали, что
– Ты дурачишь меня?
– Нет.
Аарон сдвинул брови.
– Но ведь ты мне совсем недавно рассказывал о горячем парне в кафе.
– То, что мне нравятся мужчины, не значит автоматически, что я гей.
– Вот как. – Аарон скривил губы. – То есть ты… бисексуал?
– Пансексуал, – поправил его Коннор.
– Что это значит?
Апрель шлепнула Аарона по затылку. Он так быстро повернул голову, что мог повредить себе шею, и возмущенно посмотрел на Апрель:
– Что? Я не могу спросить?
– Можешь, но также ты мог бы проявить чуть больше осведомленности. Кроме того, ты нарушаешь правила игры.
– Я не хотел. – Он повернулся к Коннору. – Извини.
Коннор засмеялся:
– Все в порядке. У меня нет проблем с этой темой. Но то, что люди вешают на меня ярлык гея, нервирует.
– А что все-таки значит пансексуальный? – спросил Аарон с интересом.
– Это значит, что я чувствую симпатию ко всем людям. Я влюбляюсь в человека независимо от гендерной идентичности. Мне все равно, является ли человек мужчиной, женщиной, транссексуалом или кем-то еще. Речь идет только о характере, личных качествах.
Слова звучали как заученные. Будто Коннор уже сотни раз вынужден был объяснять одно и то же, как учитель, который работал десятилетиями.
– Окей. – Аарон не казался убежденным. – Но ты обычно флиртуешь только с парнями.
– Мне нравятся мужчины.
– И это не делает тебя геем? – осторожно спросил Аарон, словно боялся снова получить шлепок от Апрель.
– Нет, – сказал Коннор. – Возьмем тебя в качестве примера. Тебе нравятся женщины, но ты питаешь слабость к блондинкам, поэтому охотнее всего заигрываешь с ними. Однако это не мешает тебе влюбиться в женщину с каштановыми волосами, если она подходит тебе.
– Логично, – пробормотал Аарон.
Апрель вздохнула:
– Хорошо. Теперь, когда это выяснилось, можем мы наконец продолжить игру?
Следующим был Гэвин. Он крутанул бутылку, которая остановилась, указав на Луку. На лице Луки появилась озорная улыбка, а Гэвин громко простонал:
– Забудь об этом. – Он покачал головой. – Я не буду отвечать на этот вопрос. Я уже сто раз тебе говорил.
– Что за вопрос? – спросила Грейс.
– Он хочет знать, когда и с кем у меня был первый раз, – ответил Гэвин и закатил глаза.
– А он не выдает мне это уже годы, – добавил Лука. – Я готов поверить в то, что он
Апрель фыркнула и раздраженно посмотрела на Луку:
– То, что человек не хочет говорить о своем первом разе, еще не значит, что он девственник. Каждый имеет право держать что-то в себе.
Лука прищурил глаза:
– А как же игра?
– Но Гэвин твой друг, и если ты уже знаешь, что он не хочет говорить на эту тему, тебе не следует его об этом спрашивать. Тем более перед другими, – объяснила Апрель более строго, чем предполагала игра.
Я поддерживала ее мнение. То, что Лука хвастал своими завоеваниями и не мог не предать огласке связь с Грейс, не значило, что Гэвин тоже должен обнажать для всех личную жизнь.
– Я же еще ничего не спросил, – защищался Лука.
– Ты точно не хочешь задать мне этот вопрос? – Гэвин многозначительно поднял бровь.
Лука сжал губы.
– Да, хорошо, я хотел тебя об этом спросить, но откажусь от своей затеи. Какой твой любимый фильм из детства?
– Ты это знаешь.
– Как почти все остальное о тебе. Здесь трудно быть креативным.
– Хорошо, это аргумент. – Гэвин огляделся и сделал преувеличенно долгую паузу, как будто хотел поднять градус напряжения.
– «Властелин колец». Все три части. Тогда, сейчас и навсегда.
– О, да! – Апрель засмеялась и погладила за ушами Джека, который с любопытством протиснул голову в наш круг. – Я очень хорошо помню тему вечеринки, посвященной твоему десятому дню рождения. Мы все должны были нарядиться, а Джоан, которую пригласили родители Гэвина, велела нам сделать мечи из папье-маше. Луке попал в глаз клей, и ей пришлось ехать с ним и папой в больницу.
– Спасибо за дурацкий анекдот, – сказал Лука.
– А что? – С лица Апрель уже исчезло раздражение. – Это веселая и красивая история. По сути ты свел папу и Джоан. Если бы тогда не попытался навеки склеить свои веки, они бы не провели вместе время в больнице.
– История красивая, если ты не глупый мальчик, над которым смеются врачи. Я думаю, это был один из самых неприятных моментов моей жизни, и совершенно достаточно, что его рассказывают каждый раз на годовщину их свадьбы.
– Зануда.
– Подожди, когда будет твоя очередь и я смогу задать тебе вопрос, – предостерег ее Лука, но при игривом тоне его голоса угроза звучала неубедительно.
– С нетерпением жду. – Апрель усмехнулась. – Но сейчас твоя очередь.
Лука перевел взгляд на бутылку с текилой. На мгновение задумался, а потом крутанул бутылку в середине нашего круга. Она сделала несколько кругов и наконец показала на Аарона.
Тот ехидно потер руки.
– Ты говоришь, что с глазами был один из самых неприятных моментов твоей жизни, а какой был самый неприятный момент?