Неандертальский параллакс. Трилогия
Шрифт:
— Ага. Я ж ночью почти не сплю, сами знаете. Хотела побольше узнать об их взглядах на физику.
— И? — сказала Мэри, пытаясь совладать с голосом.
— Ну, это было интересно, — сказала Луиза и отхлебнула кофе. — В нашем мире существует две интерпретации квантовой механики: копенгагенская интерпретация и многомировая интерпретация Эверетта. Первая постулирует особую роль наблюдателя — что сознание фактически формирует реальность. Но дело в том, что некоторых физиков эта идея не удовлетворяет, поскольку они видят в ней возврат к витализму. Многомировая интерпретация Эверетта стала попыткой обойти это противоречие. Она гласит, что квантовые явления приводят к постоянному расщеплению вселенной,
— О'кей, — сказала Мэри, не потому что и впрямь всё поняла, а чтобы не затягивать лекцию.
— Так вот, у народа Понтера есть одна-единственная квантовомеханическая теория, которая является как бы синтезом двух наших. Они допускают существование многих миров — то есть, параллельных вселенных, но возникновение этих вселенных вызывается не случайными квантовыми процессами. Скорее, это происходит лишь в результате действий осознающих себя наблюдателей.
— А почему у нас нет такой объединенной теории? — спросила Мэри, пережёвывая один особенно крупный чипс.
— Частично из-за того, что математические модели двух интерпретаций противоречат друг другу, — сказала Луиза. — И, конечно, из-за старинной проблемы политики в науке: физики, отстаивающие копенгагенскую интерпретацию, потратили жизнь на доказательство её верности, так же, как и учёные из лагеря Эверетта. Просто заявить теперь, что «возможно, мы частично были правы, а частично ошибались» они уже не могут.
— Ах, — сказала Мэри, — это всё равно как мультирегиональная гипотеза против гипотезы замещения в палеоантропологии.
Луиза кивнула.
— Вам виднее. Но предположим, что неандертальская синтетическая теория верна. Она подразумевает, что сознание — человеческая воля — обладает способностью создавать новые вселенные. Это поднимает важный вопрос. Предположим, что в самом начале, в момент большого взрыва, была лишь одна вселенная. В какой-то более поздний момент она начала расщепляться.
— А я думала, что Понтер не верит в большой взрыв, — сказала Мэри.
— Да, по-видимому, неандертальские учёные считают, что вселенная существует вечно. Они считают, что красное смещение — наше основное доказательство расширения вселенной — пропорционально не расстоянию, а возрасту; другими словами, что масса изменяется со временем. Они также думают, что макроструктуры галактик и галактических скоплений создаются монополями и сжимающими плазму магнитными вихревыми волокнами. Понтер говорит, что фоновое микроволновое излучение, которое мы считаем реликтовым излучением большого взрыва, это результат поглощения и переизлучения микроволновых волн электронами, захваченными этими магнитными полями. Многократное поглощение и переизлучение, происходящее во многих галактиках, по словам Понтера, сглаживает эффект и создаёт однородное фоновое излучение, которое мы регистрируем.
— И как, вам это кажется правдоподобным? — спросила Мэри.
Луиза пожала плечами.
— Будем разбираться. — Она отхлебнула ещё кофе. — Но знаете, рассказав мне это, Понтер сказал ещё одну поразительную вещь.
— Какую? — спросила Мэри.
— Я так понимаю, вы показали ему церковную службу, так?
— Да. По телевизору.
Луиза уселась в одно из обтянутых винилом кресел.
— Ну, — сказала она, — по-видимому, после этого он провёл какое-то время за просмотром «Вижн-TV», изучая это явление. Он сказал, что наша теория возникновения вселенной — такой же миф о сотворении мира, какой описан в Библии. «В начале Бог сотворил небо и землю» и
Мэри сползла с подлокотника и тоже уселась как следует.
— Вы знаете… в общем, физика — это ваша область, а не моя, но вполне возможно, что он прав. Я упомянула про борьбу мультирегиональной теории и теории замещения; её ещё называют африканской. Так вот, давно отмечено, что теория замещения, которую разделяю я и другие генетики, также в целом имеет вполне библейские черты: человечество вышло из Африки уже сформировавшимся, словно изгнанное из рая, и существует ясно различимая граница между нами и остальным животным царством, включая даже ещё существующих в ту эпоху других представителей рода Homo.
— Интересная точка зрения, — сказала Луиза.
— Но также можно сказать, что и другая сторона отстаивает библейскую интерпретацию: параллели между мультирегионализмом и десятью потерянными коленами израилевыми просто лезут в глаза. Кроме того, есть гипотеза «митохондриальной Евы» — что все ныне живущие люди ведут свой род от единственной женщины, жившей сотни тысяч лет назад. Само упоминание Евы в названии теории кричит о том, что её продвигают скорее из-за резонанса с библейской легендой, чем из-за её научной ценности. — Мэри помолчала. — Простите, вы говорили о неандертальских взглядах на квантовую физику…
— Ах, да, — сказала Луиза. — Так вот, я подумала: а что, если они правы насчёт того, как расщепляется вселенная, но неправы относительно её бесконечного существования. Если бы у вселенной и правда было начало, то когда произошло бы первое расщепление?
Мери наморщила лоб.
— Ну, гмм, я не знаю. Думаю, тогда, когда кто-то в первый раз принял какое-то решение.
— Именно! Я считаю, что именно так и есть. А когда было принято самое первое решение? — Луиза помолчала. — Вы знаете, это в самом деле интересно — мнение Понтера о том, что наше научное мировоззрение всегда подспудно пытается пересказать всё тот же миф о сотворении, большой взрыв и ваши модели эволюции гоминид как современный пересказ Книги Бытия. Возможно, и я впадаю в то же самое заблуждение. В конце концов, в Библии первым решением, принятым кем-то, кроме самого Господа, было решение Евы взять яблоко — первородный грех, и, в общем, можно считать, что оно расщепило вселенную. В одной из них, в той, где мы предположительно живём, человечество изгнали из рая. В другой — нет. Фактически, это очень напоминает случай самого Понтера — переход из одной версии реальности в другую.
Мэри совершенно запуталась.
— О чём вы говорите?
— Я говорю о Марии, матери Иисуса. Вы ведь католичка, не так ли?
Мэри кивнула.
— Я заметила, что вы носите распятие. — Мэри смущённо опустила взгляд. — Я тоже католичка, — продолжала Луиза. — Так вот, как католичка, вы, вероятно, не сделаете такой же ошибки, какую делают многие другие люди. Доктрина непорочного зачатия — многие считают, что это просто вычурный термин, означающий, что Христа родила девственница, но ведь это не так, не правда ли?
— Нет, — сказала Мэри. — Нет, этот термин относится к зачатию самой Марии. Она смогла родить сына Божьего потому, что сама была зачата свободной от первородного греха — это её зачатие было непорочным.
— Именно. Так вот, откуда возьмётся некто, свободный от первородного греха, в мире, ведущем свой род от Адама и Евы?
— Без понятия, — сказала Мэри.
— Не догадываетесь? — сказала Луиза. — Это ведь словно Мария переместилась в нашу вселенную из другой временной линии, в которой Ева не взяла яблоко, в которой не было грехопадения, в которой люди живут, не зная первородного греха.