Неангел-хранитель

Рам Янка

– О, здорОво! – поднимает приветственно Макс руку. Отдаёт мне меню. – Детка, закажи мне мясо-гриль и безалкогольное пиво. Я на пару минут, поздороваться.

И сбегает к этим парням.

Сделав заказ, разглядываю идущих мимо людей. Вставляю наушники в уши, включаю треки Беркута. Пара минут затягивается на полчаса. Но я даже рада.

Мой телефон звонит, поднимаю глаза. Парень с пакетиком оглядывает веранду. Выдёргиваю наушник, поднимая выше свой телефон.

– Наверное, Вы ко мне.

Улыбаясь,

отдаёт пакетик. Изнывая от любопытства, достаю оттуда штуку, похожую на фитнес-браслет, но чуть потолще. Белый с серебристой панелью на месте экранчика. Что это?… Интуитивно надеваю на руку. Кнопок никаких нет. Вожу по приятной наощупь поверхности пальцами. Вдруг он тихо вздрагивает и, мягко вибрируя, начинает сжимать моё запястье. Вскрикиваю! Но он тут же отпускает и расслабляется. Истерично хихикаю. Браслет, как живой, опять повторяет этот фокус, заставляя моё сердце колотиться.

Захожу в переписку с Беркутом.

Беркут: У меня второй из пары. Прикасаешься пальцем к стальной поверхности браслета – я чувствую твоё прикосновение. Я прикасаюсь на своём – ты чувствуешь моё.

Мой браслет снова сжимает запястье. В этот раз я ощущаю не только приятную вибрацию и сжатие, но и то, что внутренняя поверхность, которая прикасается к коже, немного нагревается. Словно запястье охватывают реальные пальцы. Боже… Это так будоражит! Какая чудесная штука!

Беркут…

Кладу палец на серебристую панель браслета, отвечая ему взаимностью.

Беркут: Спасибо… Когда я буду думать о тебе, я буду прикасаться.

Закрывая глаза, жду объятий браслета. Улыбка рвётся с губ. Вибрация… сжатие… тепло…

Ох!

– Ника?

А, чёрт, Макс…

Глава 7 – Сломано (Николь)

Валентина Сергеевна Вишневская – главная конкурентка отца и… мама Макса – поправляет безупречно уложенные светлые локоны. Улыбается мне, сверкая жемчужными винирами. Но взгляд сегодня у неё прохладный и тревожный. Нервно теребит бриллиантовую подвеску. И мне кажется, сейчас вспорет себе кожу на груди хищным красным маникюром.

– Ника! Наша красавица… Как я рада тебя видеть!

Обнимает. Обмениваемся поцелуями в щёку.

– Здравствуйте.

– А Павел Александрович?…

– Папа не может. У него сегодня сделка.

– Сделка?

– Он выкупил сеть заправок Туровых.

– Да, Павел как каток, – растягиваются её губы в не очень искренней улыбке. – Всех раскатал!

– Ну не всех, Валентина Сергеевна, – сдержанно улыбаюсь я. – На Вас пока не покушается.

Иду к Максу, слыша вслед тихое: «Это пока…»

Но таков бизнес! Что я могу сделать? Папа – акула. Но и Вишневские в своё время тоже демпинговали и сожрали всех, кто поменьше.

Сегодня мне предстоит

довольно неприятная вещь – озвучить Валентине Сергеевне, что свадьбы не будет. Так как сам Макс не соизволил. А у меня устойчивое ощущение, что предложение мне сделала именно она. И я согласилась приехать сюда только поэтому.

– Добрый вечер, – подхожу я к гостям.

– Мадемуазель Градская! – улыбается мне моложавый отчим Макса. – Когда уже мы сможем обращаться к Вам «мадам»? Мы все ждём дату.

Обмахивает специальным веером скворчащее мясо на гриле.

– Можете, Ростислав, начинать прямо сейчас. Во Франции давно уже принято обращение «мадам» и к незамужним девушкам.

– Ну Ника… Я же совсем о другом!

– Ника, клубнички? – протягивает мне креманку Валентина Сергеевна. – Только с куста. Со свежими сливками.

– Благодарю, – забираю десерт из её рук.

– Максимка, ну что ты опять в своём телефоне? – с едва сдерживаемой жёсткостью на последнем слове.

Он отрывает глаза от экрана.

– Мам, тут ралли-онлайн, я сделал ставку.

– Твоя ставка может не сыграть! – прищуривается она требовательно. Недовольно давит его взглядом до тех пор, пока тот не прячет телефон в карман, недовольно цокнув языком.

– Мальчишка! – со снисходительной интонацией а ля «что с него взять?» – Но замечательный, правда? Вы очень красивая пара.

– Мхм…

– Как твои успехи в студии?

– Права на один трек продали как саунд к фильму

– Поздравляю! Я всегда верила, что ты добьёшься успеха. Вы с Максимом определились с датой? – подхватив меня под локоть, отводит в сторону. – Я думаю, что в первых числах октября…

Браслет Беркута на моей руке вибрирует и сжимается. Посылаю ему ответное прикосновение, касаясь своего браслета пальцем. Это придаёт мне решительности поговорить с Вишневской так, как планировала.

– В октябре ещё тепло, но можно накинуть роскошную белую шубку, уже красивая золотая листва…

– Валентина Сергеевна… нет, – опускаю я взгляд, качая головой. – Я думаю, что все эти планы поспешны. В октябре не будет свадьбы.

– Но в ноябре такие ветра… Они испортят нам фотосессию.

– И в ноябре – нет.

– Ты хочешь зимой? – ползут её брови вверх.

– Я вообще, если честно, не хочу пока замуж.

– Ну как же… Ника? Мы уже всех оповестили… Почему? Максимка так любит тебя! Он не переживёт твоего отказа…

– Ох, перестаньте, Валентина Сергеевна. Он не каждый день и вспоминает-то о том, что я существую.

– Гадёныш неблагодарный… – с чувством. – Он чем-то обидел тебя?

– Да нет. Наоборот. Я ему очень благодарна за тот случай, когда он спас меня от нападения собаки. Но… для брака этого недостаточно, мне кажется.