Неангелы

Кошкина Татьяна

Откуда у них эти нелепые фантазии? Как хочу, так и обращаюсь с моими курсантами. Сейчас я искренне стараюсь помочь дочери своего Учителя. Этот человек сделал для меня больше, чем вся моя семья вместе взятая. Как я могу бросить на растерзание Ассоциации слишком напуганную, слишком самолюбивую, слишком одинокую…его дочь?

 - Мне кажется, ты сам заигрался, - спустя несколько секунд тишины заключила Маша, прожигая меня взглядом, - вошел в роль благородного Наставника для маленькой девочки. Сколько дней ты не вылезаешь из её снов?

– Тридцать два, если быть точным, - тут же «сдал»

меня Ворошилов, засовывая в рот особенно большой кусок кекса с розовым кремом. Спасибо, друг!

 Кто бы знал, как я ненавижу это выражение лица у девушек. Ироничная полуулыбка, голова слегка наклонена в сторону, брови приподняты, взгляд сверху вниз. Фраза «ну я же говорила» без слов. Если Маша сейчас сделает это отвратительное «тц» языком, я точно запущу в неё чайником. Потом извинюсь, конечно. Дня через два-три.

– Вы серьезно считаете, что лучше было добавить в её расписание персональные занятия? Ваши риски-ириски при таком раскладе были бы более оправданы. Мы наедине два раза в неделю и так далее.

– А так, ей каждую ночь снится Наставник, днем она видит тебя на занятиях, теперь и в выходные вы неразлучны. Ты начинаешь заполнять всю ее жизнь. Еще пара месяцев в таком режиме, и у нас будет новая пара образца «Целитель плюс», - Маша всерьез решила меня добить, но промахнулась и рикошетом задела воспаленный нерв нашей компании.

– Маша, по-моему, ты форсируешь события, - раздался ровный, наигранно спокойный голос Эдгара. Ему не нужно было напрягать связки, чтобы звучать, как гром в этой комнате.
– Ещё ничего не случилось, а ты паникуешь. Мы не находимся постоянно рядом с ними, а знаем все лишь со слов Кирилла. Эта информация не дает нам права его осуждать и подвергать сомнению действия Командира.

Странная способность Эдгара всё еще была с нами. Он потрясающе умел расставить все точки над i, вовремя включить логику и привести в чувство. Кого угодно и в любой ситуации. Вот и сейчас, несколько слов и на кухне боевых действий воцарился мир. На несколько секунд.

– От тебя я поддержки и не ждала, ты всегда на его стороне!

Эдгар поднялся на ноги во весь свой исполинский рост. Когда мы впервые встретились, будучи двумя маленькими мальчиками с тараканами в голове, кто знал, что из него вырастет такой амбал. Даже я временами чувствую себя рядом с ним задохликом. Над Машей же его тень нависла, как монстр из фильмов ужасов, и прогремела:

– В отличие от тебя, я полностью отдаю себе отчет в том, что говорю и делаю. Возьми себя в руки. Думай о работе не как женщина, а как профессионал. Иначе мы потеряем и тебя.

Эдгар умел быть убедительным не только внешне, но и невзначай задевать самые тайные стороны души. Находить слабые места и наносить одиночные, но непременно действенные удары. Судя по красноречивому взгляду, следующей его жертвой должен был стать я.

***

– Спасибо за поддержку, - иногда лучше начать неприятный разговор первым. Это пусть и маленькое, но все-таки преимущество.

– Не мне тебя судить, - Эдгар достал свою любимую дедову трубку и начал долгий ритуал подготовки к общению с умиротворяющим дымом

и теплым, украшенным искусным узором деревом. Это не значило, что разговор окончен, скорее наоборот. Всё только начинается и друг настроен серьезно.

– Подожди, - до меня начало доходить, - ты тоже считаешь, что она может…? – это был удар ниже пояса. Если я, хоть и с трудом, мог проигнорировать Машу, швырнуть чем-нибудь тяжелым в Клима, но против лучшего друга у меня нет приема.

– Я согласен с тобой, чтобы ты сейчас ни делал. Моя поддержка тебе обеспечена, - крыльцо наполнилось сладковатым дымом. Друг слишком хорошо меня знал. Даже пугающе хорошо. Вот и сейчас, он с точностью опытного механика всего двумя фразами завел мотор моих слишком спутанных этим утром мыслей.

– Эд, я давно не мальчик и не восторженный подросток. Мне хорошо известно, какие женщины меня привлекают, как я себя при этом чувствую и как себя веду. Это не то. Никаким влечением здесь и не пахнет.

– А чем пахнет, кроме моей трубки? – он с трудом сдерживал улыбку, вдыхая очередную порцию ароматного клубящегося тумана.

– Сложно сказать. Я пытаюсь заботиться о ней вместо отца, который не может быть рядом. Пытаюсь стать ей братом, на которого всегда можно положиться. Пытаюсь быть ей другом, который рассмешит и скажет добрые слова, когда всё будет казаться серым и унылым. Пытаюсь стать Наставником, способным научить многому и при необходимости дать хорошего пинка.

Определенно я не лучший специалист в делах душевных. Проще быстрым ударом избавиться от проблемы, не вникая в тонкости душевной организации каждого конкретного её виновника.

– Просто найди подходящее название для своих чувств. Еще раз повторю, я в любом случае на твоей стороне. То, что Соня выбыла из игры – моя вина. Сейчас ты платишь по моим счетам. И это…, - он на секунду отвлекся, чтобы выдохнуть в прозрачное осеннее утро белое облако дыма, - отвратительно.

– Ты не виноват. Не брось я Объект, все было бы в порядке, - всем нам одинаково тяжело говорить о том дне. Вспоминать его – еще хуже. За какие-то несколько минут наша жизнь изменилась до неузнаваемости. В ней появилось слишком много вопросов, ответ ни на один из которых мне не удалось найти до сих пор. Пока не удалось.

– Случилось бы. Рано или поздно. Наша работа – это риск. Я должен был поступить, как положено. Уйти из команды. Вести тихую и спокойную жизнь. Стать теоретиком и не давать повода, - он сжал трубку с такой силой, что потемневшая от времени древесина, казалось, вот-вот даст трещину.

– Сломаешь – пожалеешь, - на всякий случай предупредил я.

– Скорее сломаюсь я, чем эта трубка.

– Починим.

– Есть вещи, которые нельзя починить. Есть ошибки, которые нельзя исправить. Наверное, это обязательная часть опыта, Кир. Видимо, мы так глупо устроены, что самые простые истины нам нужно вколачивать с кровью. Загонять в угол и заставлять бороться до последнего, - докурив трубку, Эдгар принялся нервно вычищать остатки табака. Решив пожурить меня, он невольно сам попал в ловушку собственных мыслей. Такое иногда случается, когда Творец еще не выбил из тебя всю дурь, а ты уже начал догадываться, что ему от тебя нужно.