Неангелы
Шрифт:
Это был край. Край, через который только что перелилось всё, что касалось Арины Дмитриевой. Всё, от внезапного падения со скалы до разодранных коленей и сегодняшних пьяных бредней. Край, который всё это время спасал меня от меня самого. Нам не дано предугадать, но нам дано узнать, как отзовется наше сердце на призыв слова. Как бы там ни было, я не мог поступить иначе.
Что я несу? Сумасшедшая. Только что я вскрыла свою душу и выложила всё её содержимое перед человеком, которому это неинтересно, которому всё равно. Он просто Наставник. Хороший Наставник, способный достучаться до сердец своих курсантов, но не способный их полюбить и предупредить
– Опять у тебя всё не тик-так, курсант Дмитриева.
Целовать глаза и соленые, слегка горьковатые слезы. Целовать щеки с остатками подтеков от косметики. Целовать губы, только что подписавшие себе приговор. Я не мог спасти ни их, ни себя. Мы были обречены. Стоит кому-то узнать о том, что происходит сейчас здесь и всё пропало. Второй раз в жизни я повел себя, как мальчишка. Импульсивный мальчишка, не думающий ни о прошлом, ни о будущем. Второй раз во всем виновата она. Этот тихий голос. Всё это время я не вслушивался в него и только теперь узнал.
В одно мгновение мы стали осью этого вращающегося мира. Центром калейдоскопа из красок и эмоций. Прошу тебя, Творец, пожалуйста, не дай мне забыть этот момент. Мягкий, но настойчивый поцелуй выбивал почву из-под ног сильнее самого крепкого алкоголя. Два опьянения смешались в один круговорот невероятной силы. Если бы не руки, надежно поддерживающие меня за талию, я рухнула бы на ковер. Прошу, не заканчивайся. Этот момент, не заканчивайся. Стоит даже легкому порыву ветра проскользнуть между нашими губами и всё исчезнет. Я не сомневалась, что после этого проснусь в своей кровати, запутавшись в одеяле. Это же снова лишь мое больное воображение, в этот раз подпитанное хорошей дозой алкоголя.
Никогда в жизни, ни один поцелуй не вызывал во мне таких смешанных чувств. Это было что-то новое, необычное и правильное. Две детали одного пазла, идеально подошедшие друг другу. Картина сложилась, стала более гармоничной и бесконечно притягательной. Хотелось остаться внутри неё, внутри этой картины, написанной яркими красками бесконечного счастья, навсегда.
Ни одна женщина не была для меня столь непонятной: одновременно отталкивающей и притягательной. Момент, когда хочется оттолкнуть её и не отпускать никогда. Классический конфликт в действии, разум и чувства, ум и сердце, долг и желание.
Она отзывалась на каждое движение губ так, словно говорила со мной. Я чувствовал её, как второй полюс. Её чувства – мои чувства. Мои чувства – её. Это невозможно. Остановиться, срочно!
Что происходит? Это… Я сходила с ума от противоречий. Моё дело на грани провала, теперь, когда это случилось. Когда чувства вышли за край и затмили разум. Хочется держать крепко и не отпускать никогда, но грядет неизбежное – придется отпустить. В надежде забыть и в надежде, что ты забудешь. Призрачной надежде. Учитель, Кира, отец, мать, Ассоциация – всё это безумие. Это невозможно. Стоит им узнать и мы все пойдем ко дну.
Только спустя несколько секунд я поняла, что вся палитра обрушившихся на меня чувств мне не принадлежит. Это чужие чувства и чужие мысли, в одно мгновение ставшие родными. Неужели? Этого не может быть. Такое просто невозможно.
Я сбежал. Летел по
Глава 10. Игры, в которые играют…
– Ну и рожа! – поприветствовала я себя в зеркале. Вид у меня был действительно впечатляющий, вполне мог вдохновить сценариста какого-нибудь фильма ужасов на создание новой серии кассовых хорроров «Похмелье-2015».
«Никогда больше не буду пить. Никогда. Как вообще люди становятся алкоголиками, как можно захотеть выпить снова после такого утра?» – думала я, все ещё рассматривая свое малопривлекательное отражение. Круги под глазами, опухшее лицо, слюна присохла, на щеке отпечаток подушки. Красотка. Кстати, о красотках. Интересно, Жанна и Лера в форме?
Душ. Свежая одежда. Только очнувшись, я догадалась осмотреть комнату. Мы же вчера не убирались! Или убирались? Минут пять я смотрела на абсолютно чистый ковер. Тут точно были стаканы и грязные тарелки, когда я уползала спать. Куда всё делось? Или я вчера унесла посуду на кухню? Черт. Не помню.
Взяла в руки телефон. Ой. «Открой окно». Вчера ночью. От Наставника. О, Творец, зачем я пила? Ну зачем? Нервно теребя занавеску, я принялась восстанавливать в памяти вчерашний вечер. И чем больше вспоминала, тем больше убеждалась, что алкоголь – мировое зло. Привидится же такое. Это точно не может быть правдой. Пора жить своей жизнью, Арина. Возьми себя в руки. После того, что сказал Глеб, ты должна помочь Наставнику, а не пить и грезить о поцелуях. Да! А что если это правда? Если всё, что я помню – реальность? Одна проблема. Как узнать? Не могу же я подойти к Наставнику и спросить: «Извини, мы вчера случайно не целовались, забыв обо всем на свете? И да, спасибо, что прибрался в комнате!». Мой смех потерялся где-то в недрах подушки, на которую я рухнула в порыве эмоций. Вот это был бы номер!
Если вдруг решусь, надо раздобыть фотоаппарат. Выражение лица Кирилла будет незабываемым!
Меня всё еще трясло. Что толку обладать неограниченным потенциалом, феноменальной силой и сто процентным контролем над мыслями, который не может пробить даже Глава Ассоциации, если простой поцелуй выдает все секреты? Творец тренирует чувство юмора? Или он давно уже умер, а человечество наивно пытается выдавать свои желания за его?
Я уже три часа изучал замысловатый рисунок древесины на потолке. Десять полос, двадцать. И так знаю, что их на этой доске двести восемьдесят шесть, но пересчитываю уже в неизвестно какой раз. Выспаться этой ночью мне не удалось. Мысли впервые за много лет были слишком рассредоточены и стоило закрыть глаза, как тут же в голову влетали самые невероятные воспоминания и фантазии.
Под утро Маша подняла настроение, сообщив, что несмотря на сверхзанятость она согласна помочь мне с курсантами. Это значило только одно – впереди много работы. Нужно подготовить программу, всех распределить и понять, что делать с Ариной. Ясно одно, я больше не смогу её учить. В переполненной аудитории проблем не будет, но один на один – риск слишком велик. Если вчерашнее сумасшествие повторится, последствия могут оказаться непоправимыми.
Работать. Я пойду работать. Отличная идея. Здравая мысль.