Неангелы
Шрифт:
В следующую секунду меня закружило в водовороте образов и ощущений. Я словно стала Машей и переживала вместе с ней всё, что видела. Невероятно.
Мягкая ткань хлопковой рубашки соскальзывает вниз, обнажая плечо. Легкий сквозняк прикасается к коже, через секунду её уже обжигают горячие губы. Они медленно продолжают свой путь к шее. Руки мягко проникают под рубашку и стягивают её прочь. Все мысли пропали из головы в тот момент, когда он вошел в комнату. Это для меня что-то новое, необычное, но совсем не пугающее. Я могла бояться с кем угодно, только не с ним. Он моё будущее, моя
Наши полуобнаженные тела соприкасаются, обмениваясь теплом. Я сгораю от жажды его прикосновений. Хочется больше и больше. Вдыхать его запах, чувствовать его тело. Встречаюсь с его взглядом, наполненным темнотой и подчиняюсь его силе. Я готова нырнуть в неё с головой и утонуть там, если потребуется. Он отвечает на мои поцелуи с невероятным жаром. Мы падаем на кровать. Чувствуя тяжесть его тела, я окончательно теряю голову, все чувства сосредотачиваются на прикосновениях к коже и ожидании большего…
Я не хотела на это смотреть. Не хотела это чувствовать. Кажется, я кричала, махала руками и старалась вырваться. Каждое прикосновение, которое заставляло стон срываться с её губ, каждый поцелуй, запечатленный на коже – все это отдавалось во мне физической болью. Неимоверной, пугающей.
– Прекрати это!
Закричала вслух и открыла глаза. Окружающие испуганно смотрели на меня и укоряющее на Машу. Меня била мелкая дрожь, на лбу выступил холодный пот. Я мечтала исчезнуть, сбежать, испариться и, самое главное, навсегда забыть все, что увидела. Вы представляете, что значит видеть, как любимый человек целует кого-то другого? Страстно обнимает кого-то другого? А теперь представьте, что вам довелось еще и почувствовать то, что чувствовал этот или эта другая. Ощутить чужое желание, чужое наслаждение и чужую любовь, зная, что вам никогда этого не испытать. Эти руки никогда не обнимут вас с такой страстью, никогда не поцелуют и не уронят на прохладные простыни.
– Ответ на мой вопрос: «да», - мне он казался неуместным, но все ждали именно этого и разразились громкими аплодисментами.
– Какое противостояние и, о да, это блестящая победа Арины! – голосом комментатора хоккейного матча провозгласил Клим. Все вокруг радостно заулюлюкали, не замечая моего подавленного состояния. Хоть здесь повезло. Я чувствовала себя опустошенной, запутавшейся и бесконечно грязной. Словно подсмотрела ту ночь в замочную скважину и была застукана. Маша. Это был удар ниже пояса, сознательный удар, призванный растоптать меня и смести с дороги, как ненужный мусор. Она, в свою очередь, сохраняла до крайности невозмутимый вид, когда задавала Кириллу вопрос, заставивший меня залпом осушить свой стакан. Теперь я тоже слышала её иначе, так же, как и она меня:
– Командир, ты когда-нибудь жалел, что знаком со мной?
Я! Я жалею, что он знаком с тобой. Что это? Ревность? Обида? Зависть? Арина, умоляю, держи себя в руках. Да, ты только что увидела, как мужчина, который тебе нравится, занимается любовью с другой. Почувствовала это и хочешь удавиться, но не сейчас, не на людях. Для слез в подушку у тебя будет целая ночь и, возможно, не одна. Теперь существует только один путь – переступить через это. Перейти на другую сторону пропасти в одиночку. Без него.
– Нет, я не жалею, что знаком с тобой, - я слышала голос Кирилла как будто издалека. Конечно,
Я не помню, как ответил на странный вопрос Маши. В моих ушах все еще стоял крик Арины «прекрати это!». Это был не гнев, это была мольба, словно её пытали, резали на части или жгли каленым железом. Что устроила ей Маша по ту сторону сознания? Что она показала? Я боялся даже представить. Нервно теребя в руках пустой стакан, я думал только о том, как бы поскорее все закончить. Будет странно, если я задам Арине вопрос сейчас? Думаю, нет.
– Арина, что ты делала вчера вечером? - абсолютно нейтральная формулировка, я старательно придумывал её, чтобы не вызвать никаких подозрений. Нелепый вопрос, требующий нелепого ответа. Но его я так и не получил…
– Вызов.
Хорошо, я покажу тебе, что делала вчера вечером. В поступке Маше было что-то хорошее. Она подсказала мне, как обойтись без тяжелых разговоров. Достаточно просто открыть своё сознание. Пусть смотрит, наслаждается. Посмеется потом вместе с ней и своей командой над глупой курсанткой.
– Арина, ты хорошо подумала? От него еще никто не смог защититься! Он всегда получает то, что хочет, – Маше, видимо, доставлял удовольствие процесс добивания жертвы. Я уже лежу кверху лапками, я уже сдалась, что тебе еще нужно? Зачем этот контрольный выстрел? Двусмысленные фразы. Всегда получает то, что хочет.
Все притихли. Я посмотрела на ребят и столкнулась с напряженным взглядом Комара, сидящая рядом с ним Лера смотрела на меня испуганно, да, без сомнения, это казалось безумием. Наш конфиденциальный разговор гляди того мог стать достоянием общественности, но я не планировала показывать Наставнику его. У меня была для него особая программа. Смогу ли я выдержать его натиск? Это неважно. Я не буду бороться. Просто открою дверь.
– Маша, не выступай! Правила есть правила, - навел на ринге порядок наш рефери Клим.
Эдгар был готов к этому и, встретившись со мной взглядом, едва заметно кивнул. Он выстроит между нами блок, если что-то пойдет не так. Замыкать наши полюса, как жонглировать ампулами с нитроглицерином. Одно неверное движение – взрыв.
– Ну, курсант Дмитриева, готовьтесь! Сейчас мы узнаем все ваши грязные секреты, - я постарался изобразить на лице коварную улыбку и потер ладонями друг о друга. Шутка вышла какой-то натянутой, но что есть, то есть.
Мы стояли лицом к лицу в тумане разума. Я вглядывался в её лицо: плотно сжатые губы, заплаканные глаза и взгляд полный решимости.
– Могу я задать другой вопрос? – спрашиваю я.
– Нет, Наставник. Вы в моей голове, здесь действуют мои правила, – лед её слов замораживал мне кровь, – входи!
Эта Арина пугала меня. Слишком холодная, слишком отчужденная. Что показала ей Маша? Я не сомневался, что именно те образы сделали её такой. Что она там увидела? Вот был мой вопрос, но вместо ответа я послушно открывал дверь во вчерашний вечер.