Неангелы
Шрифт:
Я не спал, но самоотверженно притворялся. Все, что мог сказать, я уже сказал, а поддерживать светские беседы не было ни настроения, ни смысла. Меня волновала материя и то, что Арина может заболеть. Если она завтра сляжет с температурой, что мне с этим делать? Даже если вылечу, слабость останется. А задание в любом случае не будет таким легким, как я ей описал. Но нервировать ее еще сильнее? Нет уж. Только паники мне не хватало. Пусть думает, что все идет по плану. По крайней мере, пока
Возится? Чего, спрашивается, возится? С этой настойки должна уснуть сном младенца, но нет, шебуршит.
Приоткрываю один глаз и сдерживаю смех. Да, засунуться в спальник прямо в куртке – это она весело придумала. Так точно не уснет, а потом моя синяя курица еще и сварится, когда надышим. Надо прекращать этот идиотизм.
– Сними куртку.
- Сними куртку, - голос за моей спиной заставил меня вздрогнуть. По спине пробежали предательские мурашки. Зачем? Перед моими закрытыми глазами пролетело сразу несколько картин разной степени странности, от банального вывешивания на просушку до…более желанного варианта. О ужас, о чем я думаю? Ответ пришел сам собой. – Еще немного и в палатке станет очень жарко. Если вспотеешь, ходить в этой одежде будет неприятно.
Послушно, как заколдованная кукла, снимаю куртку и заталкиваю под голову. Лежать стало намного удобнее, достаточно объемная куртка внутри спальника цеплялась замками за подкладку, загибалась и просто сдавливала все тело. В свитере лежать было приятно, но немного прохладно.
За спиной слышу обреченный вздох и какое-то движение. Вжик молнии. Движение ткани. Что он там делает? Замираю и жду, что же будет дальше?
– Иди сюда, - следующий мягкий командирский приказ. Если внутри меня где-то зарождался сон, сейчас он пропал окончательно.
– Что?- Я обернулась. Боюсь подумать, какое выражение было в этот момент на моем лице. Судя по усмешке Кирилла, впечатляющее.
– Ты мерзнешь, а другого способа согреть тебя я не знаю, - он приподнял верхнюю часть своего спального мешка, приглашая меня лечь там. И тут я делаю самую нелепую вещь в своей жизни, нелогичную. Я не думаю ни о том, что это странно. Ни о том, что это мой Наставник. Ни о том, что он не так давно признался мне в любви, снес мою крышу и весь фундамент подчистую своим поцелуем. Да плевать, что будет дальше. Я перекатываюсь к нему под бок и, крепко обняв, утыкаюсь носом в грудь. Здесь я в безопасности. Никаких страхов. Никаких иллюзий. Ничего нет, кроме тепла и невероятно родного запаха.
Он вздрагивает от такой резвости, но ничего не говорит и застегивает спальник. Я закрываю глаза, проваливаюсь в тепло. Обнимаю его еще крепче и тянусь, чтобы поцеловать. Блин, я сегодня слишком смелая. Ненормально смелая. Или это на меня начинает действовать алкоголь из чая?
Кирилл резко отодвигает меня от себя. Настолько, насколько это вообще возможно, когда лежишь в одном спальнике. Я открываю глаза и непонимающе смотрю на него. В книжках, обычно, мужчина не может устоять. Судя по рассказам более опытных подруг, в реальной жизни мужчины часто не могут справится с женским напором, да и вообще, всегда рады…прикоснуться
– Не знаю, что ты нафантазировала, но я позвал тебя не за этим. Просто в одном спальнике теплее, это достаточно распространенная практика. Я себе не прощу, если ты заболеешь.
Шумно вдыхаю и ловлю себя на мысли, что неплохо было бы прямо сейчас провалиться под землю. Сейчас у меня есть уникальная возможность пролететь вниз на несколько тысяч метров больше, чем стоя, например, на тротуаре в Москве. Что за идиотка? С чего я взяла, что могу так просто прикоснуться к нему. Обнять. Поцеловать. Чужого жениха. Это просто забота Наставника, не больше.
– Устала, - скидываю его руки со своих плеч и снова обнимаю. Прячу лицо в его свитере вместе со своими слезами. Стыдно. Правда, стыдно. – Я не хочу быть твоим смыслом – это для меня слишком сложно. Слишком сложно понять, принять и уяснить своё место. Почему? Почему я не могу стать для тебя ничем больше: любимой девушкой, невестой, пусть даже любовницей на пару недель. Тогда я бы знала, что делать. Сейчас – нет.
Слышу смешок, ну вот чем я его развеселила? Злюсь. Укусить бы его, но свитер слишком плотный.
– Да, особенно в качестве любовницы, ты бы, конечно, знала, что делать, - продолжает тихо посмеиваться. Не могу на него злиться.
Слава богу, что он не видит моего лица. Сейчас оно совершенно точно цвета спелой южной помидоры. Уж сказала, так сказала. Как я сегодня выяснила, соблазнительница из меня никакая, да и пытаться пленить мужчину ночью, в Гималаях, лежа в спальнике и дрожа от страха. Тут бы не справилась и царица Клеопатра. Куда уж мне. Хотя, как показала практика, я его и в кружевной сорочке не слишком привлекаю. Нет, но немного злит. Я ему тут душу изливаю, а он ржет. Стукаю его в грудь и отворачиваюсь.
– Я серьезно, а ты издеваешься.
Он молчит. Кажется, молчит бесконечно долго. Я напряжена до предела, не перегнула ли палку? Черт. Угораздило же выпить этот развязывающий язык чай. Уверена, причина в нем. Я облегченно выдыхаю, когда меня обнимают сзади, и вновь замираю, слушая его голос:
– А я не могу дать тебе ничего из того, что ты просишь.
– Почему?
– Потому что я обещал. Обещал, что никогда не изменю и не причиню боли женщине, которую Творец выберет мне в пару. Никогда не уподоблюсь отцу.
– Обещал Маше?
– Себе.
– Что мне теперь делать?
– Жить. Веселись с друзьями, учись, влипай в неприятности, - Кирилл на секунду замолкает, осторожно прикасаясь губами к моим волосам. Я чувствую. Не знаю как, но чувствую. –…ходи на свидания. Будь счастливой.
Глупый мой Наставник. Даже я, твоя непутевая ученица, понимаю. Счастье – не работа. Нельзя быть счастливой, потому что надо. Счастье не подчиняется приказам, оно глухо к словам и обещаниям. Счастье – это действия. Они требуют много сил, выжимают тебя целиком, до последней капли, но ты продолжаешь идти вперед с горящим сердцем. В руках. Даже если оно уже вырвано из груди. Даже если это последние минуты твоей жизни. Только тогда ты счастлив.