Неаполитанская кошка
Шрифт:
– Гольдман сделал предложение, хотел подарить мне кольцо, но я отказалась.
– Снова?
– Но теперь он разведен. Алик, как ты думаешь, зачем я ему?
– А ты уже и не веришь в любовь?
– Но Миша не способен на это чувство. У него вообще нет чувств. Разве что ощущения самца… Уж извини. Никак не могу от него избавиться. Ты знаешь, все эти годы он постоянно звонит мне, приезжает, привозит деньги, продукты, лекарства…
– Думаешь, вину свою заглаживает? Ты по-прежнему подозреваешь его в убийстве
– Да я уже и не знаю… Просто он ведет себя неестественно. Он никогда не был ни моим другом, ни другом Алекса…
– А я предполагал, что между вами что-то было… ну, до Алекса…
– Никогда и ничего. Это тебе Алекс сказал?
– Что ты, он о тебе вообще никогда и ничего не рассказывал, – с грустью произнес Алик.
Встреча грозила перейти в поминки. По щекам моим потекли слезы. Это происходило всегда, когда я словно видела Алекса перед собой.
Образы, рождающиеся в моем сознании, были подчас такими явственными, яркими, что казались реальными!
– Он дал мне на раздумье месяц, это я про Гольдмана. Ты можешь мне пообещать, что если он от меня не отстанет, то ты сам с ним поговоришь, а?
– Поговорю. Хотя, с такими грубыми мужиками трудно оставаться вежливым, ты разрешаешь мне материться?
– Разрешаю. Алик, скажи, кто мне присылает деньги?
– Ты уже спрашивала меня об этом. Не знаю, но предполагаю, что это те люди, которые делают миллионы на разработках Алекса. И это явно не в России. Думаю, эти аппараты производят в Германии.
– Алекс не доверял даже тебе?
– Почему, доверял. Вот я и говорю тебе – наверняка деньги поступают из Германии, где проживает один человек, с которым твой муж незадолго до своей смерти много раз встречался. Один довольно известный профессор, тоже физик… Очень симпатичный мужик, у него жена умерла от рака, поэтому он решил всю оставшуюся жизнь положить на то, чтобы помогать остальным больным. Так что можешь быть спокойна. Все нормально. Копи деньги, вкладывай в недвижимость, чтобы обеспечить себя на старости лет.
– Не знаю, надо ли говорить, что эти деньги не приносят мне радости. Да мне вообще ничего не приносит радости. И я не знаю, как мне жить дальше. Из меня словно душу вынули.
– Понимаю… Мне тоже не хватает Алекса.
Раньше при разговорах он всегда искренне возмущался тем, как отвратительно велось следствие, что не было опрошено ни одного свидетеля, да что там – Алекса вообще не искали!
Сделали вывод, что он мертв, лишь основываясь на наличие кроссовок со следами его крови. Трассологическая экспертиза показала, что он действительно мог быть сбит машиной, едущей на огромной скорости. И что тело было просто выбито из обуви. Но ни тела не нашли, ни машины со следами удара на капоте. Ничего.
Но это раньше Алик был таким эмоциональным и готов был выложить круглую сумму частному детективу, чтобы все-таки
Сейчас же он как-то попритих, понял, видимо, что бесполезно бороться в одиночку с ветряными мельницами.
– Как тебе эклеры?
– Очень вкусные, – Алик отправил в рот набитый кремом кусочек пирожного. – Спасибо! Мне вечно некогда зайти и купить продукты. Не говоря уже о таких вкусностях… Если откроешь мой холодильник, увидишь там мышь…
– …Она повесилась, я угадала?
Алик рассмеялся.
– Скажи, Алик, Алекс мог меня бросить? Вот просто взять и сбежать от меня, пока я спала?
– Исключено, – он ответил сразу, быстро, даже не дав мне договорить, словно заранее знал, о чем я его спрошу. – Алекс так любил тебя! С какой стати ему тебя бросать? Да полный бред! А почему ты спрашиваешь?
– Да потому что тела не нашли… И Гольдман сегодня говорил про это.
– Ты гони его, если он снова придет. Вот просто смело гони, и все.
– Странно все это… Зачем Мише этот брак? Зачем я ему вообще?
– Знаешь, если исключить такое понятие, как любовь, то им движет чувство собственника. Он хочет, чтобы ты принадлежала только ему. Как вещь. Думаю, он хочет сам себе доказать, что не хуже Алекса. Вполне допускаю, что причиной этого его нездорового увлечения и желания обладать тобой является тот факт, что Алекс появился в твоей жизни как раз в тот момент, когда Михаил считал тебя почти своей. Он же оказывал тебе знаки внимания и все такое?
– Скажи, Алик, вот что бы ты сделал, если бы увидел Алекса… Вот шел бы по улице и увидел его. Может, ты и сомневался бы, что это он, потому что время прошло и он мог измениться… Ты бы окликнул его? Подошел бы к нему?
Алик смотрел на меня с открытым ртом. Молча и долго.
Должно быть, пытался понять, все ли у меня в порядке с мозгами.
– Ты что, Алекса видела? – наконец выдохнул он.
– Да, недавно, в торговом центре… Представляешь, сижу в кафе, ем мороженое, и вдруг рядом со мной за столик усаживается мой Алекс, – сочиняла я на ходу, следя за реакцией Алика. – Волосы седые, волнистые… Один, сидит, пьет кофе и даже не замечает меня. Я подумала тогда, что это он, просто потерялся на эти семь лет. Как ты думаешь, такое возможно?
– Все возможно, конечно, – вдруг с какой-то невыразимой грустью в голосе произнес он. – Но к сожалению, это не наш случай… Я знаю Алекса, если бы он был жив, то где бы ни находился, непременно дал бы о себе знать. Даже если бы у него вынули половину мозгов, все равно – оставшаяся вспомнила бы меня, тебя, всех нас…
Я смотрела на него, на его перепачканные шоколадом губы, на его полные тоски глаза, слушала его голос и понимала, что Алик, пожалуй, самый близкий мне человек, доставшийся мне по наследству от Алекса.