Небес темнее не бывает
Шрифт:
В понедельник Лисса первым делом позвонила поверенным Джета в фирму «Ратбон и Дженкинс». Их адрес и телефон оказался в списке, любезно составленном для нее Сибил. Молодую женщину тотчас же соединили с мистером Ратбоном.
— Говорит Лисса Пастен, помощник мистера Арнольда. Прежде чем уехать, мистер Арнольд оставил ряд указаний сестре, Саре Арнольд. К сожалению, она забыла с вами связаться.
— Да, да, — подхватил мистер Ратбон. — Вы имеете в виду развод?
Эти слова были как бальзам для ее кровоточащего сердца.
— Именно. Мистер Арнольд уже говорил с вами об этом? — Скажите
— Да, насколько я понял, ему не терпелось урегулировать создавшееся положение, и он просил меня узнать юридические тонкости, поскольку жена его, к сожалению, не в состоянии сама принимать решения. Разумеется, я тут же взялся за дело. Я рассчитывал, что мистер Арнольд сам со мною свяжется по возвращении. Разумеется, я знал о его отъезде, потому что мистер Арнольд забрал паспорт из сейфа.
— Паспорт? Странно, — механически произнесла Лисса, хотя в мыслях ее было совсем другое. — Я полагала, что паспорт мистера Арнольда хранится дома или в офисе.
На это мистер Ратбон ничего не ответил. И тут Лисса поняла: речь идет о другом паспорте. В силу каких-то причин у Джета два паспорта, и один из них хранится в надежном месте, в сейфе адвокатской конторы. Бог ты мой, что все это значит?
— Пожалуйста, попросите мистера Арнольда зайти, как только он вернется, — проговорил поверенный. — Второй документ, что он просил меня подготовить, ждет его подписи. Иначе он не будет иметь силы.
Какой такой документ? Но Лисса не стала задавать лишних вопросов.
— Не буду вас больше задерживать, мистер Ратбон. Вы мне очень помогли. Я передам ваши слова мисс Арнольд и Мэтью.
— Вы уже говорили с Хенком Джефферсоном? — как бы между прочим обронил адвокат, прежде чем церемонно распрощаться.
— С Хенком Джефферсоном? — Где она слышала это имя? Ах да, босс Мэтью в нью-йоркском отделении. — Нет еще. Зачем? Думаете, следует?
Теперь ее любовь питалась только воспоминаниями. Каждое утро молодая женщина ласково поглаживала дождевик Джета, что висел на вешалке в холле. Проходя мимо резного кресла в столовой, проводила рукой по спинке, словно могучая фигура Джета оставила на ней неизгладимый отпечаток. Фотографий любимого у нее не было, да Лисса в них и не нуждалась. Перед фотографией она не стала бы падать на колени… Зато извлекла из «мерседеса» черный кашемировый шарф и теперь надевала его, воображая, что это не ткань, а сам Джет ласково касается ее кожи. Иногда молодой женщине казалось, что она и впрямь теряет рассудок.
Надежда возрождалась на краткие мгновения, а интервалы между ними становились все больше и больше.
И вот сейчас усталость намертво приковала ее ноги к сверкающему офисному паркету, однако сердце рвалось ввысь. Джет собирался на ней жениться, всерьез собирался! Он не лгал! Он беседовал с мистером Ратбоном относительно юридических прав Присциллы еще до того решающего прыжка с парашютом! Джет ее любил! Неужели ей предстоит провести остаток жизни, судорожно цепляясь за этот факт? Лисса знала, что другого мужчины в ее жизни не будет. Джет — ее избранник. Ради него она умрет.
Если ей суждены долгие годы безбрачия, так что ж? В любви к Джету она
С момента исчезновения Джета она ни разу не заплакала. Но теперь молодая женщина сидела за необозримым письменным столом, и по лицу ее струились горячие слезы. Лисса судорожно дышала, тихо и жалобно постанывала, как стонет раненый зверек! От отчаяния сердце ее готово было разбиться, безутешное горе сгустками тумана повисло в воздухе, в нем растворялись пролитые слезы.
Лисса впивалась ногтями в ладони, умышленно стараясь причинить себе боль, пораниться так, чтобы истечь кровью, чтобы умереть и воссоединиться с ним.
— Джет… Джет… — всхлипывала она, плечи ее сотрясались. — Где… ты?
Чьи-то теплые руки сомкнулись на ее груди, и на какое-то мгновение Лисса поверила, что Джет вернулся. Но руки были мягкими, округлыми и женскими — это Сибил привлекла ее к себе, по-сестрински сочувствуя ее горю.
— А я все гадала, когда же вы наконец расплачетесь, — тихо проговорила она. — Вы выглядите всегда такой сильной, такой невозмутимой… Нельзя себя так мучить.
— Извините… я не хотела… Ничего не могу с собою поделать. Я так его люблю! Хочу, чтобы он вернулся! Не могу без него жить! Это несправедливо!
— Жизнь — вообще несправедливая штука, — вздохнула Сибил, вдруг показавшись старше и мудрее своих лет. — Приходится смиряться. Но вы будете жить дальше, потому что этого хотел бы мистер Арнольд… Джет. И вы и ваша маленькая дочка. Вы знали, что Джет от нее без ума?
— Боюсь, что он собирался жениться на мне, только чтобы заполучить Бетани, — улыбнулась Лисса сквозь слезы, затем достала носовой платок и высморкалась. — Бетани и в самом деле лапушка и смешная такая, вечно путает слова.
— Тогда вам нужно жить ради нее.
— Что я и делала все эти годы, — прошептала Лисса, вспоминая о смерти Андре и о том, как растила дочь на протяжении долгих одиноких лет.
— Значит, вы и сейчас справитесь. Но теперь за вами и богатство Арнольдов, и влияние, и положение. Правление директоров в восторге от вашей работы. Вы сами не заметите, как окажетесь на самом верху «Консолидейтед».
— Мне и о своей работе надо думать.
— Ваша работа никуда не денется. Вы можете совмещать и то и другое. Помните, что сотни людей готовы прийти вам на помощь. Назначьте себе заместителей. Бетани растет, вы и оглянуться не успеете, как девочка превратится в юную леди и поступит в школу Чичестера или Уэртинга.
А ведь время и впрямь летит быстро… Но это не радует. Лисса почувствовала, что морщины забот уже прорезали ее лоб. Сибил пытается помочь, но она не верит, что Джет вернется. При одной мысли об этом воздух в комнате сгущается и мутнеет.
Лисса поглядела на часы, пытаясь определить время, но перед глазами все плыло.
— У меня через час заседание на телевидении…
— Тогда я вас оставлю. Вам нужно привести себя в порядок.
— Спасибо, Сибил. Вы… очень добры.
— Друзья для того и существуют, верно?