Небесная глина

Пора возвращаться.

Дни рождения перестали быть праздниками, они больше похожи на вехи, которыми обозначен путь на погост. Думается, что невероятный циник, назвавший жизнь затяжным прыжком из материнского чрева в могилу, был прав. И бесполезно дергать вытяжное кольцо, предопределено, что однажды парашют не раскроется. Напрасно он оттягивал плечи. Правда, большинство из живущих на Земле людей, догадываясь о его бесполезности, все-таки не решается избавиться от этого парашюта, называемого верой. Сайгак, которого гонят браконьеры по калмыцкой

степи, резонно полагает, что его могут выручить только крепкие быстрые ноги, потому и бежит вперед. Пойманная рыба будет биться о наждачный песок отмели, пока не доберется до воды. А человек цепляется за веру – а вдруг? Вдруг все не всерьез и смерть лишь барьер, который отделяет невидимое завтра от надоедливого вчера и усталого сегодня.

Смешно.

Приходит время, когда начинаешь осознавать, что торопиться не стоило. Маленький мальчик, который мечтал вырасти и обрести самостоятельность, – где ты? Ты уже понял, что у этой гонки нет победителя, скорее, выигрывает тот, кто последним приходит к финишу.

Куда мы торопились?

Пора остановиться. Остановиться и оглядеться. Увидеть росу на траве, услышать, как лезут из земли грибы, похожие на инопланетные корабли, услышать, как поскрипывает на поворотах вокруг Солнца сама Земля, выпить свое вино из желтых одуванчиков и речной прохлады, поднять голову и увидеть в черной пустоте звезды.

Спешить больше некуда.

Гонка завершена, победители ушли в могилы. Остается только не спеша пройти последние метры дистанции, внимательно вглядываясь в лица зрителей и запоминая их лучше, нежели это делает фотоаппарат, а потом опустить голову и увидеть, как гаревую дорожку пересекает неторопливый муравей.

Некуда спешить.

Незачем рвать сухожилия и аорты – гонка за счастьем завершена.

Если загробной жизни нет – торопиться не надо. Если она существует, спешить тем более не стоит. Иди медленно, чтобы запомнить и унести с собой улыбку женщины, счастливый плач родившегося ребенка, ласку любимой, азарт канатоходца, впервые шагнувшего на покачивающийся в небе трос, горделивую шею лошади, пасущейся у ночной реки, спелость земляники, прячущейся в луговой траве, ночные шорохи и радугу. Собирай все, что составляло твою жизнь в этом мире, оно останется воспоминанием в темном будущем, куда ты неотвратимо идешь.

Будь пилигримом, пылящим по бесконечным пространствам Земли. Слушай и запоминай – земные радости не даются дважды. Слушай и запоминай – мир живет только для тебя и ради тебя, он навсегда исчезнет с твоей смертью.

Живи и странствуй.

Во всем есть свой тайный смысл – есть он в ноздреватом камне на обочине дороги, в медных пятаках карасей лениво сверкающих боками в темной воде, в сладких колосках луговой травы, в пустоте выцветших от жары небес, в рябиновой ветке, оранжево горящей на декабрьском снегу. Есть свой смысл в ночном костре у реки и в лунной дорожке, что бежит по успокоившейся воде, в лукавых улыбках встреченных тобой женщин, в ночных спорах на кухне и прочитанных книгах, в выпитой с друзьями водке, в твоих выросших детях, которые тоже уже куда-то спешат.

Впереди – неизбежное. Свернуть невозможно, и ты это прекрасно знаешь.

Будь пилигримом.

А это значит, что надо остановиться и хотя бы ненадолго вернуться назад.

Говорят, Велимир Хлебников прожив день, бросал в мешок камень. Если день был удачным и счастливым, в мешок падал белый камешек; день оказывался неудачным и пасмурным – место в мешке занимал черный камень. Хлебников хотел в конце жизни посчитать камни и узнать – счастливо он прожил свою жизнь или нет. Постоянно он терял этот мешок и заводил новый. Не так ли поступает каждый из нас?

И все-таки…

Хочется заглянуть в мешок своей памяти и посчитать хранящиеся в нем камни.

А смерть… Что смерть? Пока ты есть, она для тебя ничего не значит, когда она, наконец, приходит за тобой, тебя уже нет. Остается лишь короткий твой след на длинной дороге. Но виден он будет недолго – ветер времени заметает пылью лет абсолютно все следы.

Облакам не хочется покоя.Небо отцвело.Замерли три дома над рекою —Бывшее село.А когда-то здесь людей хватало,Но пришла пора —Перестали строить, и не сталоЗвуков топора.Пруд зарос, где в детстве мы таскалиЛенных карасей.Здесь, у пруда, мы гоняли стаиУток и гусей.На бугре кресты стоят косые,Время все смело.Уплывает в прошлое РоссияИ мое село.Лесом

вдруг покажется в потемкахСтавший диким сад.Чтобы сохранить себя в потомках,Посмотри назад.

Апрель 2004 г.

Солнце встанет, а нас не станет.Впрочем, ему-то какое делоДо поля, украшенного крестами,До лиц, запачканных смертным мелом,До наших лиц, что возносятся в небо,До наших тел в рыжей глине потерь.Ему все равно – был ты, не был,И где окажешься ты теперь.Бог круто замесит ржавую глину,Ком подбросит в своей руке.И будет медведь ломать малину,И будет рыба играть в реке.А мы поплывем над бывшим домом,Медленно тая, как соль земли.Живя, мы сделали, что смогли —Небесной глины мы стали комом.

Июнь 2012 г.

Давай с тобой вернемся в старый дом,Где пол скрипуч и беспокойны тени,Где вечными мышами пахнут сени,Где будущее видится с трудом.Где пыль на стопке старых книг лежит,Где светел луч, пробившийся снаружи,Где моль над желтым абажуром кружит,Где паутинка на окне дрожит.Где печь не топлена уже который год,И где известкой выбелены стены.Где двери помнят встречи и измены,Где жил наш род…Чернеет перекошенный забор,Спит огород, не тронутый лопатой.И тополиный пух летит, как вата,К подножию небесных белых гор.

11 марта 2004 г.

Оставим след, оставим странный следНа белой простыне шального поля,Где волки беспокойно ищут волю,Где ежится задумчивый рассвет.Лыжня! Лыжня! И мы с тобой бежим,Глотаем жадной глоткой вольный воздух.Хотелось бы, пока еще не поздно,Сбежать от разъедающей нас лжи.На теле проступает тайный пот,А мы бежим, и снег хрустит под нами.И зарево зари встает, как знамя,Как рана, что уже не заживет. Оставим след, оставим странный следПосереди разорванной России.Мы наши идеалы износили,Как одеяло или теплый плед.Ах, вечный спор! О, этот вечный спорО том, как жить, о том, что будет с нами.Полк, потерявший в одночасье знамя,Расформируют за его позор.Но мы живем. И что нам идеалы?Мы наплевали на своих отцов.Где небосвод по-зимнему свинцов,Мы просто свора лыжников усталых.И мы плывем по снегу – в никуда.Мы предали, но нас уже простили.И белым полем стала вдруг Россия.Но скоро не останется следаОт нас, от нас. Расклад пошел такой.Рассвет – в утиль. Горят одни закаты.Конечно, братцы, все мы виноваты.Ну, что поделать, коль расклад такой.Оставим след. Мы свой оставим следПосереди разорванной России.Мы уступили не уму, но силе,Хотя и оправдания нам нет.Над нами жадно зарево цветет,За нами фосфор белоснежной пыли.Ну что сказать? Конечно, все мы были.И лыжи режут наста колкий лед.Мы – лыжники, летящие в метель.Мы жили так нелепо, бестолково.Вот если бы опять, вернее – снова…Но ждет нас в доме теплая постель,Врач, шприц. палаты кафельные льды,Толпа родных, застывшая у гроба.А дальше – бесконечная дорогаИ снег, что заметает все следы.