Небесная канцелярия (сборник)
Шрифт:
12. Указ вступает в силу в момент написания.
Подпись (с расшифровкой): Господь Резидент.
Вернув Секретарше эту серьёзную бумагу (скреплённую гербовой печатью Высших Сфер), явно свидетельствующую о солидности и весомости учреждения, а также о решительном характере шефа, я спросил: «А где тут Отстойник?».
Секретарша поморщилась и ткнула мизинцем куда-то в сторону и как бы вниз. Двинувшись в указанном направлении, я наткнулся на дверь в стене с надписью «Осторожно!
Привыкнув к полумраку, углядел своего Ангела. Он сидел на полу, раскачиваясь, словно шаман, и тихонько бормотал себе что-то под нос. При этом он тряпкой чистил снаружи очередную бутылку. Я почувствовал укол угрызений совести.
– Здравствуйте. Вы извините, пожалуйста, что я уронил сосуд и этим сильно осложнил Вашу трудовую карьеру.
– А! Это снова Вы!? Коллега, Вы мне, конечно, жизнь малость подпортили. Но бывало и хуже. Кстати, свою жизнь Вы чуть вообще не потеряли. Хорошо, что я успел быстро найти лишнюю пустую бутылочку и собрать туда остатки эликсира прямо с пола.
– Спасибо огромное. Я в неоплатном долгу.
– Да ладно, это мелочи. А Вы у нас снова какими путями?
– Понимаете, решил повторить эксперимент, но попал не в Цех, а в Офис.
– Не рассчитали траекторию?
– Как Вам сказать… Так получилось… Скажите, а если я пойду к Вашему господину Резиденту и скажу, что тогда в Цехе только я был во всем виноват…
– Вряд ли Вас к нему пропустят. Да и вообще Господь Резидент обычно занят крупными общегазосферными проблемами и проектами. Его не разрешается беспокоить по пустякам. Он думает о народе в целом.
– Что-то в офисе я народу никакого не увидел…
– Да это их всех на очередное собрание погнали, в Полусферный зал. А вообще там работают несколько сотен сотрудников.
– Сколько?!
– Примерно четыреста. А что?
– Ничего себе! Тогда в Цехе, по-видимому, много тысяч?
– Отнюдь. Главный Ангел, Старший Ангел, Младший Ангел и просто Ответственный Ангел – Ваш покорный слуга.
– Как же вы вчетвером всё успеваете?! И зачем столько народу в Офисе?
– Офис – лицо Канцелярии. По нему в Сферах судят об эффективности работы. А в Цех никакие высшесферные комиссии обычно не заглядывают.
– Да какая ж это эффективность: четверо вкалывают, а четыреста бумажки перекладывают!
– Если бы было наоборот, то Канцелярия не успевала бы составлять планы и писать отчеты. В Цехе мы, в принципе, всё успеваем. Я наполняю бутылки эликсиром. Старший следит за тем, чтобы я ничего не перепутал. Главный – контролируют расход жидкости. Младший – ведёт учет бутылок. А в Офисе эта работа получает свое законное обоснование, сопровождение и продвижение.
– Ошизеть! У нас в Институте – примерно такая же фигня. Кстати, Ваш Резидент сам такой порядок устроил?
– Конечно. Он ведь у нас чрезвычайно инициативный. За что ни возьмется – всё доведёт до успешного отчёта.
– И откуда он такой шустрый взялся?
– Сначала был просто никем: симпатичный стажер, без роду без племени. Обитал несколько лет тут, в Отстойнике. Постепенно стал вылезать в Офис, ходить на собрания и заседания, причем, в первую очередь – на фуршеты. Заодно приобретал полезные знакомства. Действовал благодаря
Председательствовал на церемониях. И, наконец, был всесферно избран Резидентом.
Вдруг где-то завыла сирена. «Ох! Прилетела Комиссия из Высших Сфер!», – испуганно воскликнул Ангел. Раздался электрический треск, запахло серой, сверкнула вспышка света. И тут же всё погрузилось во мрак.
Глава 4
Разве можно себе представить, что мрак может длиться вечно? Невозможно. Именно поэтому человек не верит в смерть. Он верит, что после смерти что-то всё равно будет. Пусть не жизнь, но рай или хотя бы ад, или, может быть, ещё что-то, где можно будет поразвлечься. Ну, если не поразвлечься, то хотя бы видеть, слышать, дышать. И эта вера в жизнь после смерти есть самая главная человеческая надежда. А подкрепляется она не только религией, но и тем, что после обморока или клинической смерти человек выныривает из жуткого мрака снова в окружающий мир.
Вот и я опять благополучно вынырнул. Очнувшись, я увидел перед собой заплаканное лицо Вики. Даже стекла её очков и те были мокрые. «О, слава богу, Вы живой!», – облегченно воскликнула она, машинально сняв очки и утираясь рукавом. «А в чём дело? Почему это я должен быть не живой? И в честь чего Вы тут ревели?», – удивился я. Вика смущенно вытерла ладонью остатки слёз и слегка улыбнулась: «У Вас ведь пульс исчез! И вот, смотрите, показания приборов ушли почти в нуль. Ой, как я струхнула! Стала звать Вас, кричать, дергать, а Вы не реагируете, как будто… как в коме».
Чёрт возьми, ну до чего ж приятно, когда симпатичная молодая женщина по тебе так убивается! Пожалуй, ради такого зрелища можно даже ненадолго и помереть. Впрочем, надо заметить, женские слёзы – как предохранительный клапан у парового котла, ибо означают, что давление достигло предела, но не указывают на истинную причину оного. А, может, у Вики сегодня просто женский организм находится в особой периодически-ослабленной форме? Или, не исключено, испуг случился от одного моего жуткого вида: «мужик в полном отрубе». Или вообще – реакция на меня как такового: небритого и крутого. У женщин так бывает; к примеру, увидят перед собой тигра, испугаются, заплачут от страха, бестолково замашут руками… А потом, между прочим, как ни в чём ни бывало, успокоятся и начинают зверюгу по полосатой шерстке гладить, приговаривая «ах ты мой хороший!»
Представив мысленно на своей голове Викины руки, я аж вздрогнул от удовольствия. Но тут же, сделав некое психофизическое усилие, усмехнулся и изрек: «Напрасно Вы так перепугались, м-м-м… милая коллега. Я всего лишь отключился на время посещения Небесной Канцелярии. А посещение, надо сказать, было весьма познавательным…» «И что же с Вами там было?», – заинтересовано перебила меня Вика, сделав ударение на «там». Я решил приколоться: «О! удивительная со мной приключилась история! Такие события!» «Ну, не томите, рассказывайте!», – с нетерпением воскликнула она, уже забыв свой испуг и слёзы.