Небесная Канцелярия
Шрифт:
– Раз есть жалоба, Канцелярия обязана будет ее рассмотреть, раз уж ты обратился ко мне. Только потом не забывай, кому обязан!
– Ну, что вы?.. Кстати, а где мой ангел-хранитель? Я что-то слышал…
– Ушел. Наверняка, до самого конца ждал и надеялся. Тебе он больше не нужен.
– То есть как это не нужен?! Можно хотя бы с ним встретиться?..
– Они никогда не встречаются. Они стесняются. Да и нет его уже здесь. Я теперь твой ангел-хранитель. Ха!.. Вот и занятие себе нашел! Ну, что, будем подавать жалобу?
– Будем! Согласен!.. Передавайте от меня жалобу в Небесную Канцелярию на…
– На Небесную Канцелярию! – потирая
7
Лифт Канцелярии поднимал его куда-то вверх. Находясь в темноте, Кирилл слушал гулкую работу скрипучих механизмов. Редкие всполохи света освещали наряженное ожидание. Подъем длился довольно долго, хотя особнячок со стороны выглядел двухэтажным. Кирилл даже забеспокоился, не пробил ли лифт крышу и не несется ли куда-нибудь ввысь, в космос и, возможно, скоро упадет. Закралась даже мысль, что его здесь специально изолировали, заманили и изолировали, чтоб никогда с ним не связываться, и теперь единственная связь с миром – эти звуки и редкие вспышки света, которых скоро тоже, возможно, не будет. Так глупо попасться на обещание! Знал же, что обещают тем, кому трудно, чтоб отобрать последнее и заманить в ловушку. Нет, снова попался. Кирилл был готов запаниковать, но двери лифта распахнулись, и в глаза ударил яркий неземной свет.
– Сам поражаюсь, как оперативно сработали, – встречая гостя, смутился отлученный от дел. – Не забыл, что обещал?..
– Нет.
– Постой пока здесь. Пойду, доложу.
В коридоре в глубокой задумчивости стояло несколько сотрудников Небесной Канцелярии в таких же одеждах, что и у отлученного. Но на одеждах этих сотрудников уже имелись знаки отличия в виде звездочек, небесных звезд.
– Да… вот и я, – пытаясь справиться с волнением, выдохнул Кирилл в сторону ближайшего чиновника. – Так значит, вы выслеживаете людей, как мы на рыбалке ловим рыбу, вытаскивая ее из привычной среды? и помещая их, так сказать, сюда. Так значит, вы так же охотились за мной?!
– Может, и так, – не совсем охотно отозвался незнакомец, глаза чиновника на миг растерялись, потом встали на место: Но заметьте, перед тем как вытащить рыбу, вы не знаете, что у вас на крючке. Не всякая рыба подплывет к крючку, лишь та, которая уже не может не подплыть. Большинство рыб предпочитают собирать червячков на дне, а других так и тянет к крючку или к какой любой другой блестящей наживке, чтоб потом перейти в другое качество.
– Сковородку вы называете другим качеством?
Молчание. И никакой реакции.
– Интересно узнать, что вы используете в качестве крючка? И что это за наживка, на которую я мог клюнуть?
– Это… эээ… наши… рыбацкие хитрости… То есть, не совсем рыбацкие… Кхе… – чиновник крякнул и окончательно сделался серьезным, можно сказать, непроницаемым.
Прозвенел звонок, приглашая всех в зал Заседаний.
– Уважаемое Высокое Собрание, в адрес нашей Канцелярии поступила жалоба эээ… некоего Каркушина. Этот тип утверждает, что по вине нашей Канцелярии с ним поступили несправедливо и, в результате поломали его судьбу. Такого в истории Канцелярии еще не было!.. Впрочем, давайте предоставим слово самому истцу.
– Уважаемое Высокое Собрание! Я, можно сказать, родился… Пришел в мир с чистыми светлыми намерениями… и побуждениями. С самыми чистыми… верите?.. У меня родители… друзья, подруги… закончил школу… влюбился… в свою будущую жену… – сильно волнуясь,
– Нам понятно. Вы, можно сказать, среднестатистический земной человек, ничем от других особенно не отличающийся.
Каркушину сделалось обидно.
– Я хотел в этой… той… в своей жизни многого добиться! У меня не было настоящего, но было будущее! И вы меня, можно сказать, этого будущего лишили.
– И правильно сделали!.. Ваши амбиции – ветер! А нужны еще и паруса. Они у вас были?
– Я хотел всего добиться сам! Но в нашем неустойчивом мире… трудно…
– А где легко? Давайте ближе к делу!
– Дело в том, что я стал работать, вкалывать, можно сказать, ради семьи и не заметил, когда началась рутина. Меня, можно сказать, затянули быт и рутина. Я очень долго страдал, что случилось не так, как хотел, что люди, окружавшие меня, так и не стали счастливыми. Досаждать им новыми попытками «осчастливить» было бы смешно. Очень трудно начать новую жизнь, и еще труднее похоронить старую. И нужно ли хоронить?.. Тут вот ещё что… как бы это сказать, возможно, кто из вас браконьерничает?.. сетями ловите… особенно в последнее время… понятно стало… Да, беда не приходит одна…
– Что он несет?..
– Он же не на исповеди.
– Пусть продолжает! – махнул рукой начальник.
– Да, беда не приходит одна. И я перестал радоваться жизни. Времени просто не было. Я ведь сначала, когда родился, считал, что все люди хорошие… И сам пытался стать хорошим. Потом обнаружил, многие делают вид, что хорошие, а когда у них зашатается, даже перестают делать вид… Пройдя через такой опыт, я долго не мог понять, как жить дальше. Перестал совершать поступки, жил по привычке. Вы, наверное, и решили, что моя жизнь себя исчерпала.
– Не мы решили. Решили свыше. Давайте ближе к делу!
– Еще выше?! К делу?.. Хорошо. Я, конечно, не возражаю против привычек и правил, которые устоялись в нашем неустойчивом мире. Более того, заметьте, я даже во всем согласен, – Каркушин заметно разволновался. – Но попрошу ответить лишь на один вопрос: куда девать отрезок моей жизни, который я прожил после момента, когда, по-вашему, я должен был погибнуть?.. Какой закон, какое правило поможет всем объяснить, что произошло?.. – напирал справляющийся с волнением Каркушин. – Я, конечно, ничего не имею плохого в ваш адрес. У всех бывают ошибки.
Начальник Канцелярии заерзал и, опустив взгляд, вздохнул:
– Бывают…
– И эти ошибки надо исправлять! Любые ошибки надо исправлять. По справедливости, – сказал Кирилл. – Так вот, ответьте мне, что делать с тем куском времени, что я прожил после?.. За это время я, можно сказать, подготовил развод, и моя жена сейчас уже ждет, знает, что я должен прийти! Как ей теперь все это объяснить? Кто ей объяснит? Вы?.. если я нахожусь здесь… более того, по вашей версии, уже девять дней должен был находиться здесь. Тогда этого отрезка моей жизни вообще не должно было быть. А он – был! Куда его девать? Я жил еще несколько дней, общался с людьми, своим поведением, можно сказать, внес изменения в их судьбу, а, может, и в судьбу всего остального цивилизованного мира. Такого нельзя не замечать!.. Можно, конечно, забрать и жену и всех остальных, кто меня видел и с кем общался. Подтереть, зачистить. Не слишком ли велика жертва?.. Не проще ли меня одного… вернуть… И, вообще, – Кирилл сбавил обороты и сменил интонацию: Посмотрите на меня. Я еще, можно сказать, по-настоящему ничего в своей жизни не видел!..