Небесная птаха

Рейдо Диана

Боялась, что новая привязанность вызовет новую боль, что придется менять свою жизнь, что надо будет выкарабкиваться из того болота, в которое ее загнала судьба, что придется через слезы тащить себя за волосы, подобно легендарному Мюнхгаузену, преодолевая препятствия… Всего этого Мирабель боялась куда больше, чем привычного для нее одиночества.

— Так как, Мирабель, мне улетать?

Она вздрогнула, услышав этот вопрос.

Сейчас ей уже казалось, что она была с ним малодушной. Она не проявила настоящего гостеприимства. Надо же, он до

сих пор коротает ночи на короткой тахте в гостиной под старым шерстяным пледом. Дик сам определил это место для своего ночлега, когда она растянула ногу и вынуждена была отлеживаться в спальне. Он так трогательно заботился о ней, настоял на том, чтобы прокатить на самолете… Ведь Мирабель забыла подчистую о своем страхе полетов после знакомства с маленьким чудесным бипланом Дика, не имеющим названия.

— Не надо…

— Не надо что?

— Не надо улетать.

— Это приглашение? — поинтересовался Дик.

— Я не знаю…

— Но ты хочешь, чтобы я остался?

Мирабель слегка пожала плечами:

— Я не хочу, чтобы ты улетал, если лететь тебе особо некуда. Но я не уверена, что для тебя будет лучше, если ты останешься…

— В каком смысле?

— В прямом. Может, я приношу людям зло? Наверное, Рон был прав… Я действительно вырядилась вчера, как последняя шлюха. Я и сейчас так выгляжу. Что я сделала вчера, услышав эти оскорбления? Не расцарапала ему лицо. Позволила ему унижать себя.

— Я не позволил.

Мирабель не слушала:

— Может, я не могла ничего ему возразить потому, что в его словах есть правда? Может, я недостаточно старалась и не смогла спасти своего мужа? Вчера… вчера я вешалась тебе на шею. Мне так стыдно, Дик. Прошло так мало времени…

— Сколько бы времени ни прошло, Мирабель, если у тебя возникают новые чувства, это не значит, что ты отказываешься от старых, как будто их никогда и не было. Каждый человек имеет право идти вперед. Ты еще очень юна, у тебя вся жизнь впереди. Почему ты решила, что у тебя не может появиться новый спутник?

— Рон был прав, был прав…

Дик окончательно потерял терпение:

— Мирабель, если ты не расскажешь мне, что именно у тебя приключилось, то я ничем не смогу тебе помочь, увы. Пока я вынужден довольствоваться обрывками твоих сожалений и пошловатыми рассуждениями Рона о твоем внешнем виде! Пожалей хотя бы меня, если себя не жалеешь.

— Почему ты хочешь это знать?

— О боже, да ничего я не хочу. Тебе нужно, чтобы тебя кто-то выслушал. Тебе нужно выговориться. Я хочу тебе помочь, Мирабель. Не нужно бояться.

Она вновь закрыла лицо ладонями:

— Это все так ужасно… Ты бы никогда не подумал… Я и сама не понимаю, как оказалась в этой ситуации. Но…

— Убери руки от лица, пожалуйста, — мягко попросил он. — Я хочу видеть твои глаза.

Мирабель начала свой рассказ, пытаясь быть неторопливой, но выходило лишь быть сбивчивой.

— Все это было… около двух лет назад. Или больше… Или меньше? Я точно не помню. Я не вела ни дневников, ни ежедневников,

ни блогов в Интернете… Да мне это было и не нужно. Я живу здесь одна… уже больше года.

— И что, весь этот год ты прожила подобным образом? — спросил Дик, который слушал ее с живым интересом.

— Да… Но, кажется, я начала не с того.

— Продолжай.

— Я родилась и выросла в Нью-Йорке. Родителей своих я не знаю… и не помню. Вернее очень смутные воспоминания… Мы с сестрой попали в приют. Одно время я расспрашивала о маме, но мне отвечали уклончиво. Наверное, можно было бы позже запросить какие-то документы, добиться более обстоятельных ответов… Но позже мне уже стало не до этого. Нужно было выживать… Нужно было как-то учиться, вставать на ноги. Я очень старалась. Я заработала стипендию. Сестра тоже занималась чем-то… Подрабатывала официанткой или кем-то еще.

— Мирабель, а что за стипендия? Это была стипендия в колледже или в университете?

— В университете. — Мирабель шмыгнула носом, стараясь сделать это по возможности незаметно.

— Специальность?

Ответа не последовало.

— Мирабель, так на кого ты училась?

— Мне бы не хотелось обсуждать это…

— Так. Ясно. Еще одна скользкая тема. Мне показалось, что мы с тобой договорились быть откровенными.

— Да, но… Я расскажу об этом. Попозже. Не обижайся, ладно?

— Что с тобой делать, — вздохнул Дик. — Не обижаюсь. Продолжай, я, как всегда, перебил тебя.

Мирабель улыбнулась. Дик был верен себе.

— Я доучилась до конца, мне очень нравилось, у меня получалось… Это даже должно было принести неплохие результаты. Параллельно с учебой я подрабатывала в дизайнерских студиях, начала получать нормальные деньги. То есть тогда они казались мне нормальными. Из кампуса переехала в квартиру, которую мне удалось снять…

— А сестра? Что стало с ней?

— Ну… Она жила в кампусе, — нехотя ответила Мирабель.

— Ты не захотела позвать ее к себе?

— К тому времени мы уже мало общались. Мне все было интересно — новые знакомства, компании, тусовки, творческая сторона жизни… Мне казалось, что я стала популярной и стильной. Когда стала позволять учеба, мы гуляли и тусовались ночи напролет.

Дик поднял брови:

— Наркотики?

— Мохито, дайкири, «Маргарита», — засмеялась Мирабель. — Странно, что ты говоришь о наркотиках. Неужели я похожа на человека, у которого нет мозгов?

— Иногда ты выглядишь достаточно болезненной, — заметил Дик. — Я просто спросил. Продолжай.

— Ничего опасного мы не делали… Просто отрывались. Получали удовольствие от жизни. Наши с сестрой дороги как-то разошлись… Нет, иногда мы встречались. Время от времени я подбрасывала ей денег. Но разговоров по душам и прочего у нас давненько не было. Впрочем, мой рассказ не о ней.

— Да. Ты хотела рассказать о муже. Что там с ним вышло не так?

— Он спас мне жизнь, а я не смогла спасти жизнь ему, — тихо проговорила Мирабель.