Небесное испытание
Шрифт:
Мысли Илуге крутились по кругу, как листья, затянутые в водоворот. Кто он? Куда приведет его причудливый путь, который ему предназначен?
Наконец он все же собрался с духом. Попросил Элиру поприсутствовать при разговоре. Говорил долго, запинался и краснел, как мальчишка. К его удивлению и великому облегчению, Янира не залилась слезами.
– Так ты, значит, ургашский принц? Как те… которые приезжали. Те, что ушли в Ургах в месяц Узрат.
– Вроде как. – Илуге пожал плечами. У него как-то все это до сих пор не укладывалось
– И я не твоя сестра? – повторила Янира, скорее зло, чем горестно. – Кто же моя мать тогда?
– В нашей школе была жрица по имени Лосса, – задумчиво проговорила Элира, глядя на девушку. – Я тогда была совсем маленькой, но помню ее. Она была правой рукой Церген Тумгор, старой Верховной жрицы. Потом она исчезла, и никто не знал куда. Нам сказали, она умерла.
– Так я тоже ургашка? – Янира подняла брови.
– Как минимум наполовину, – кивнула Элира. – Посмотри, какого разреза у тебя глаза. И какого цвета. Ресницы, скулы, форма головы. Ты одна из нас, хотя, как и Илуге, рождена в нарушение обета.
– Ой! – Янира совсем по-детски поднесла ладошку ко рту. – Я, получается, целый год живу в юрте с двумя… не братьями! Кто меня теперь замуж-то возьмет!
– У меня твоих женихов уже очередь выстроилась, – буркнул Илуге. – Тоже мне!
– Да? – Янира сплела на груди руки. – И кто же? А почему ты об этом до сих пор молчал?
– Нашла время это обсуждать! – Илуге разозлился.
– А ты на меня не кричи, – вспылила Янира. – Я тебе, как выяснилось, и не сестра вовсе!
– Тьфу! – в сердцах сплюнул Илуге. – Я тебе все сказал. Дальше что будешь делать – сама решай.
– И буду! – Девчонка упрямо мотнула головой.
– Янира, кстати, тоже ургашское имя. Означает «Открывающая Врата», – невозмутимо сказала Элира, скрывая улыбку.
– Какие еще Врата? – обиделась Янира.
– Врата Солнца – так мы называем рассвет, – улыбнулась жрица, – можно еще перевести его как «Встречающая Рассвет».
После этого между ним и Янирой как кошка пробежала. Янира дулась неизвестно на что, а Илуге старался куда-нибудь деться от нее подальше. Впрочем, продолжалось это недолго. Потом все заслонило известие о битве на перевале Тэмчиут, когда вернулись меньше трех тысяч воинов, из которых в основном состоял ударный отряд. Еще несколькими днями позже, оборванные, раненые, обмороженные, начали возвращаться свидетели резни в Йоднапанасат, и от их рассказов кровь стыла в жилах. Больше двадцати тысяч воинов ушли в Ургах и не вернулись.
По всей степи прокатился стон горя и бессильной ярости. Слово «ургаш» начали произносить как ругательство. Илуге начал опасаться за Элиру и даже за себя. Сейчас, в эти черные дни, даже джунгары стали коситься на его волосы с неприязнью. Хотя из них-то, благодаря мудрости Темрика, никто не пострадал. Вспоминал ли теперь кто-нибудь из тех, кто тогда был в этом шатре и громче всех убеждал присоедениться к походу, что именно голос Илуге склонил чашу весов старого хана? Даже если и вспоминал – вряд ли был ему, Илуге, благодарен. Вместо благодарности в таких случаях люди почему-то больше склонны испытывать
Впрочем, Элира и сама забеспокоилась. Пошепталась о чем-то со своими бритоголовыми, и один из них однажды исчез так незаметно, как только они и могли.
– Я отправила его за новостями в монастырь, – пояснила Элира. – Я должна знать, что моя госпожа не оставила новых приказаний.
– Но ты же можешь мысли читать, – удивился Илуге. – Почему ты не сделаешь этого сейчас, когда время так дорого?
– Потому что магия оставляет ясный след, и по этому следу мы можем быть обнаружены, – глухо ответила Элира. – Я буду использовать ее только тогда, когда не останется иного выхода. Запомни это.
– Кого мне бояться? Этого своего дядю? – пожал плечами Илуге. – По-моему, ты преувеличиваешь.
– Трон князей Ургаха – это сила и власть, которой ты не желаешь лишь потому, что не в состоянии представить их себе, – ответила Элира. – Но это не значит, что они не привлекают других. Кстати, я почти уверена, что та девушка, в которую попала стрела, – ты рассказывал мне, помнишь? – так вот, целились не в нее, а в тебя. А помнишь ли ты, что как раз в это время у джунгаров были ургашские гости?
– Не может быть! – выдохнул Илуге, прокручивая в голове прошедшие события. А он-то подозревал Джэгэ и Чиркена! – Они не могли знать, кто я. Может быть, я показался им похожим на них самих – но ведь это все?
– Для людей, в жилах которых течет кровь князей Ургаха, этого достаточно, – возразила Элира.
– Я в это не верю. – Илуге покачал головой.
Недавно в степи выпал снег, и теперь они чаще сидели у Элиры в палатке, наслаждаясь теплом без дыма, которое давала диковинная переносная глиняная печка, собранная по зиме. Вдалеке коротко завыла собака. Ничего особенного, Илуге даже ухом не повел – к вечеру они часто брешут. Однако Элира резко насторожилась, вслушиваясь. Ее глаза вдруг стали огромными:
– Мне может, конечно, только показаться, но… если вдруг начнет происходить что-то необычное, беги со всех ног. Туда, где никто не знает тебя ни в лицо, ни по имени. Иначе они найдут тебя.
– Кто найдет? – Илуге поразила произошедшая с ней перемена. Она по-настоящему испугалась.
– Они знают – кто. Они знают – где. Иначе бы их здесь не было, я была предельно осторожна, – продолжала она торопливо. – Это значит, что они добрались до твоей матери.
– Объясни же наконец! – взмолился Илуге.
– Потом. Если останусь жива. – Элира поднялась и говорила все быстрее. Ему показалось – или вой повторился? – А теперь уходи немедленно. И предупреди, чтобы никто не смел произнести вслух твое имя.
– А ты?
– Я остаюсь.
– Я тебя не оставлю! – В мозгу Илуге вспыхнула картинка из детства: длинное белое одеяние, белые волосы и кровь, расцветающая на ткани алым цветком.
– Ты мне будешь только мешать, – сказала жрица, и от ее взгляда Илуге бросило в дрожь.
Он послушно попятился и осторожно вернулся к юрте. Ему показалось – или рядом с палаткой Элиры мелькнула какая-то длинная, стелющаяся по земле тень?