Небесное Сердце
Шрифт:
– Интерес - есть потребность узнавать нечто новое. Как только я встречаю что-то, неизвестное мне ранее, я изучаю это и учусь, как сказал бы ты. Следовательно, если возникнет что-то новое, я буду учиться.
И никаких «хочу» и «нравится».
Снова потекли минуты молчания. И когда Вайон заговорил, его уже не волновало, поймёт машина или нет. Главное - сказать. Ведь он-то человек.
Но говорить оказалось неожиданно трудно. Как будто в горло вставили распорку, и все слова теперь застревали неудобными угловатыми камнями. Они выкатывались по одному и царапали до крови. Пусть машина просто выслушает. Она не будет надоедать
Вайон надеялся на это.
– Я тебе хочу... сказать спасибо. Хотя, тебе наверняка всё равно, но, тем не менее...
Синий свет оставался всё так же ровен, выражение машинного лица - неизменно. Хотя, Вайон подозревал, что множество маленьких тонких пластинок вокруг рта и глаз могут имитировать мимику. Исповедь на камеру? Пёс с ним.
– Если бы не этот проект...
– Вайон помолчал, с усилием подбирая слова. Нет, не получается просто, без ненужного и глупого пафоса!
– В новостях трещали бы о самоубийстве. А так я пользу могу принести.
Блеск и жужжание шевельнувшейся оптики. Пректон молчал. Пальцы человека чуть сжались на подлокотниках кресла. Вздох он удержал.
– Два года назад пресса подняла шумиху вокруг катастрофы лайнера «Энтрир», рейс «Энвила - Плагна». Штатный рейс. На том корабле никак нельзя было поставить прыжковые двигатели, судно старое, в дальние рейсы шло через ворота. И разумеется, техосмотр и ремонт перед каждым вылетом! Всё было в порядке, понимаешь, никаких неисправностей инспекция не выявила!
Показалось, или пластинки чуть шевельнулись возле глазниц? Свет кристаллов гипнотизировал, приковывал взгляд к голове.
– Неполадки, тхасетт бы их... В общем, неполадки случились на станции, которая обслуживает ворота Плагны. Я не знаю, что там случилось, никогда не копался в этом. Только время внутри тоннеля в итоге разошлось с внешним. Когда корабль вынырнул, весь экипаж и пассажиры уже лет... сорок были мумиями.
Тишина. Слышит ли всё это доктор Рэтхэм? Джаспер? Смог бы он всё это рассказать им, а не машине? Решился бы? Тупая боль поднялась волной, но не залила душу, только заставила снова умолкнуть, чтобы собраться с мыслями.
– Отец, мать, брат, две сестры. И...
Имя так и не прозвучало. Не смог он себя заставить произнести те шесть букв.
– У меня началась преддипломная подготовка, и я остался, а они на курорт полетели. Иногда я думаю, что должен был быть там.
Машина слушала. Она не умела сожалеть и сочувствовать, но понимала, что подобная откровенность подразумевает нечто гораздо большее, чем обычная рабочая готовность к становлению напарником. Услышанное заносилось в файл с пометкой «Ценная личная информация».
– А потом я услышал про отбор и подумал, что лучше буду приносить пользу людям где-нибудь в дальнем космосе, чем бродить по пустым комнатам родительского дома, отращивать пузо и читать лекции по ксенокультурологии для какой-нибудь «золотой молодежи». Я рад, что познакомился с тобой, Пректон.
– Я тоже был рад узнать тебя, Вайон.
И машина отключилась, сочтя разговор оконченным.
***
Это кафе Вайон ценил за отсутствие официантов-ботов, очень модных в последнее время. Ещё бы, ведь они всегда вежливы и безупречно обслуживают клиентов. И жалованье платить не надо, ограничиваясь ежемесячным техосмотром. Хозяин местечка, затерянного в густой зелени парка,
Удовольствие сие стоило немалых денег. Но сьер Вайон Канамари мог себе это позволить. Да и к чему экономить, если в скором времени заботиться о благосостоянии не нужно будет вообще?
– Двойной чёрный, пожалуйста, - сказал он подошедшему официанту.
– И без сахара.
Тот кивнул и испарился.
Вайон поуютнее устроился на стуле и достал из сумки голопланшет. Щелчок ногтем по сенсору развернул перед глазами трёхмерную микрокопию гиганта, стоящего сейчас в цеху в окружении лесов. При воспоминании о почти шестиметровой безголовой махине по спине побежали мурашки. Перед глазами снова встала вся машина целиком, и в памяти стал прокручиваться разговор с авторами этого чуда.
Ажурный «скелет» со множеством полостей и плавных линий был покрыт сегментами брони хорошо если на треть. Вокруг него, как муравьи, сновали рабочие и боты. Блеск металла на ярком белом свету резал глаза. Язык так и чесался назвать машину привычно - роботом.
– Это не робот и не экзоскелет, - качали головами учёные.
– Это - Полиморф! Новое чудо инженерной мысли и её колоссальный прорыв!
Прорыв... Сердце невольно замирало. Если таковы полиморфы, то каким будет корабль, который унесёт их с Энвилы в дальний космос? Сколько сил и средств придётся затратить на его постройку?
– Полиморфу нет равных, - говорил тем временем Джаспер.
– Всё дело в уникальном минерале, так называемом нейролите, способном не только хранить записанную информацию, но и переносить на себя живые процессы, происходящие в мозгу человека - то есть, сознание. Но нейролит это ещё не всё.
– Конечно не всё!
– фыркнул доктор.
– Без скелета из полиаркона ваш минерал был бы бесполезен!
Вайон не вмешивался в спор. Предпочитал доедать выданное доктором Рэтхэмом пирожное «от нервов» и слушать. Оказывается, разработка полиаркона велась уже больше десяти лет по общему времени Цинтерры - неслыханно долго в век высочайших технологий и стремительного развития цифрового мира.
– В кибернетике мы, если честно, применяем его впервые. Свойство менять форму под воздействием электромагнитного импульса было открыто нами случайно, и, в общем-то, является побочным эффектом. Но когда Содружество объявило конкурс на идею создания высокоадаптивной машины для колонизации Дальнего космоса, этот эффект, как видите, пригодился, - Сайарез улыбнулся немного грустно, глядя, как рабочие крепят очередной кусок брони на левую ногу гиганта.
– Металл может быть и мягким, как глина, и затвердевать до невероятной прочности, подчиняясь импульсу-команде. Фактически, этому металлу можно придать любую форму, лишь бы она была запрограммирована или считана с какого-либо внешнего источника. Потому это создание и называется полиморфом...