Небесные девушки
Шрифт:
Двое золотых ручных часов «Омега».
Две тысячи две сотни долларов.
Две кисточки.
И, если все будет протекать по форме, возникли, возможно, два весьма сообразительных маленьких эмбриона внутри меня.
Какая-то добыча. Любая девушка могла бы гордиться. Я не плакала, потому что я была слишком, слишком старой, чтобы плакать. Я просто ждала, когда Джурди вернется домой.
12
Джурди все упаковала этой ночью, не моргнув глазом. Она была более мрачная, чем обычно, и совершенно неразговорчивая, и это меня очень обеспокоило.
— Плохого? Почему, черт побери, должно произойти что-то плохое? — Почти через десять минут она сердито добавила: — Мы смотрели квартиру.
— Ну да! Где?
— Поблизости от Семьдесят девятой стрит.
— Думаешь, может выйти?
— Может быть. Ты должна ее тоже поглядеть.
— Сколько комнат? Симпатичная ли меблировка? Сколько платить?
Она повернулась ко мне в ярости и закричала:
— Закроешь ли ты рот, а? Все эти чертовы вопросы. Я сказала тебе, ты сама должна посмотреть это место. У нас встреча в девять тридцать завтра утром, с агентом по аренде. Вот и все.
— Джурди, вы с Люком поссорились? — спросила я.
— Если это и произошло, ну так что?
Она не подождала моего ответа. Она ушла в свою комнату и захлопнула дверь.
Все утро она была сердитой. И это было странно, потому что она выглядела прелестнее, чем когда-либо. Уголки ее рта были опущены вниз, и, однако, ее глаза сияли; и я не могла подобрать ключа к тому, что происходило у нее в голове. После завтрака она сказала кисло:
— Эй, Кэрол. Хочешь поехать на машине смотреть квартиру?
— На какой машине?
— Господи, что за черт вселился в тебя? Почему ты ведешь себя как тупица? На машине, которую дал мне Люк.
Затем, прежде чем мы вышли, я сказала:
— Я возьму с собой деньги. Ведь если квартира нам подойдет, мы сможем оставить задаток. Она снова вспыхнула:
— Что с тобой сегодня происходит? Тебе не надо брать деньги. У меня есть деньги.
Боже, она была невыносима. И я не могла сказать ей, что она невыносима, я не могла спорить с ней, потому что знала, что она лишь еще больше разозлится. Это был определенный сигнал, что ее следует оставить в покое. Не трогай меня. Отстань. Никаких коммивояжеров. Берегитесь собаки. Это лишь подтвердило мое убеждение в том, что совсем не существует такого явления, как разумная женщина. Всех женщин следует держать под замком.
Она указывала мне направление, наблюдая уголком глаза за всем, что я делала; и когда мы замедлили ход, чтобы сделать поворот на Индиен-крик, она поинтересовалась:
— Трудно управлять этой машиной?
— Для меня это новая, Джурди, так что я еду медленно. Тебе следует обращаться с ней заботливо первые несколько тысяч миль. Именно тогда в ней могут произойти поломки.
Она сказала:
— Я спросила тебя, трудно ли управлять машиной?
— Конечно, нет. Это легко.
— Ты думаешь, я смогу научиться этому?
— Конечно. Если я могу, сможешь и ты.
— Гм.
Мы скользили вдоль Индиен-крик, и затем она резко сказала:
— Поверни здесь.
Я въехала на квадратный внутренний двор.
' — Это здесь? — спросила я.
— Да.
— Ну, мой Бог, Джурди, это выглядит прекрасно.
Это
— Пойдем, — проворчала Джурди. — Давай поднимемся туда.
— Квартира на верхнем этаже?
— Да.
— Это изумительно.
— Черт побери, какая разница вверху или внизу? Хватит быть такой привередливой.
Люк уже был там, и я припарковалась рядом с его серым «кадиллаком». Джурди вела прямо к той части здания, которая была ближе к улице, и я последовала за ней, все еще удивляясь, почему она была в таком дурацком настроении. Мы поднялись по двум пролетам каменных ступеней и Джурди толкнула дверь квартиры с табличкой 2В, и мы вошли. Первое впечатление очень важно. Воздух был чистый и свежий, внешнее окружение было восхитительным, внутренность квартиры тоже восхищала — уютная обстановка, приветливая и безукоризненно чистая. Я сразу же почувствовала себя дома, Мой Бог, это великолепно, такая cсчастливая находка.
Люк стоял в гостиной в серой ковбойской шляпе, сдвинутой на затылок, и разговаривал с симпатичной блондинкой, одетой в гладкое белое платье, которое, должно быть, стоило, по крайней мере, триста пятьдесят долларов даже на распродаже. Ее звали мисс Картер, она была агентом по недвижимости. У нее были такие васильковые глаза, каких я еще в жизни не видела, ей самой можно было дать лет тридцать шесть, но ее глаза едва достигали восьми лет, и, когда она посмотрела на меня, я была просто ослеплена.
Люк посмеивался, громыхал своим голосом и, как обычно, производил много шума своими движениями. Наконец он произнес:
— Мэри Рут, покажи Кэрол все. Посмотри, понравилось ли ей здесь.
— Пошли, Кэрол, — буркнула Джурди.
Я от волнения просто онемела. Окна гостиной смотрели прямо на Индиен-крик, так что в любое время я, объятая мировой скорбью, смогу глядеть на голубое зеркало воды, на пальмы и наблюдать за проходящими мимо небольшими суденышками; мебель была почти совсем новая и превосходного вкуса — не слишком модерновая и не слишком древняя, не слишком массивная и не слишком воздушная. За гостиной шел холл с двумя прелестными спальнями по одну сторону и по-настоящему современной кухней и ванной комнатой — по другую. Там было множество шкафов, множество книжных полок, заполненных книгами — книгами! — и даже музыкальный центр «хай-фай».
Я сказала Джурди:
— Мой Бог, это просто. мечта.
— Ты так думаешь?
— Джурди! Признайся! Это полный шик! Она пожала плечами.
Мы возвратились в гостиную, и мисс Картер осветила меня своими иссиня-синими глазами.
— Ну, голубушка. Как вам это понравилось?
Я полагала, что следует умерить энтузиазм, разговаривая с агентом по недвижимости, — единственное неосторожное слово похвалы — и они склонны повысить цену на десять долларов. Но в этом случае я не могла контролировать себя. Я сказала: