Небесные
Шрифт:
– Однако ж мне придется рассеять твое неверие. Своим подарком и своими речами господин Самаах дал понять, что отрекается от короля и намерен побороться за власть.
– Не может быть! Должно быть, вы его просто неправильно поняли: чтобы господин Самаах заявил такое...
– Должен тебе признаться, я сам в не меньшей растерянности. Своими словами и деяниями он не оставил мне другого выбора кроме как постараться помешать ему это сделать. Если он свергнет короля и наследника, мы, Хард, станет преступниками против новой власти, и в лучшем случае проведем остаток жизни в бегах. Чтобы этого не допустить, нам придется сделать все возможное, чтобы поддержать нового наследника.
–
– Народ в смятении, северные провинции готовы подняться в любой момент. В такое время нам нужен сильный наследник. Необходимо показать, что у власти находится человек, способный решать проблемы и заботиться о благе своих подданных.
Наступила тишина. Амааль знал, о чем думает сын: знакомый с младшим наследником, он был не лучшего о нем мнения, и Амааль не мог с этим не согласиться.
– Мне понятны и близки твои тревога и растерянность, но нам придется это сделать ради собственного будущего и в память о Раймонде.
Амааль открыто любовался сыном. Тот сделал бы честь любому отцу: храбрый, почтительный, в меру горячий, не пылающий ярким пламенем принца Раймонда или тусклой бесцветной свечой Лисвальда, но греющий ровным теплым огнем. Была в Харде одна черта, ставившая Амааля в тупик: безыскусность. В добром поступке тот видел проявление внутренней добродетели, жертвенности и великодушия, в неблаговидном - корысти, похоти и зла, не различая ни мотивов, ни выгоды. Черное есть черное, белое есть белое, серого нет вовсе. Либо друг, либо враг. Амааля, чувствовавшего себя в хитросплетении придворных интриг как божок на дереве, такая прямота одновременно и радовала и пугала. Всего лишь на краткий миг министр увидел Харда на троне с короной на голове, но сладкое видение мгновенно улетучилось: место отпрыска было не на престоле - рядом с ним. Будущее сына Амааль видел так же ясно, как свое прошлое - в армии, хорошим, доблестным солдатом, но никак не дальновидным дипломатом.
– Ты вырос с Его Высочеством принцем Раймондом, вы оба взрослели на моих глазах. Я следил ваш путь, читал ваши книги по страницам деяний: одну, обернутую в красный с золотом бархат, другую - в синее сукно с железом доспехов. Я был невероятно горд тем, что внес свой вклад и подарил королю такую опору. Однако времена изменились. Наследного принца больше нет, и его смерть вынудила до того мирно спящий клубок змей зашевелиться. Я присягнул второму наследнику - открыто. Я вверил ему свою жизнь и благополучие - и начал противостояние. Теперь, если мы хотим не только сохранить свои жизни, но и остаться на плаву, нам нужно сделать все, чтобы Лисвальд взошел на престол. С этого момента, Хард, тебе нужно стать опорой не могучего дворца, а тесной беседки. Стань верным другом, братом, колонной - удержи этот свод на плечах.
– При всем моем уважении, отец, то, о чем вы просите - невозможно. Вы правы, я рос вместе с Раймондом, и хоть не понимал многих его замыслов и следовал за ним вслепую, лишь положившись на его чутье и мои к нему добрые чувства, я делал это с открытым сердцем. Я был ему другом, названым братом, колонной - по наитию, по велению души. Но все внутри меня восстает, когда вы просите меня сделать то же самое для младшего принца. Я не могу стать братом и следовать за человеком столь малодушным и столь трусливым, что над ним смеются даже дворцовые мыши. Я буду его опорой, отец, по той же причине, по которой вы ему присягнули - из уважения к Его Высочеству Раймонду, но назвать его другом и братом не смогу никогда.
Министр усмехнулся.
– Что ж, я тебя понимаю. Младший принц и впрямь не вызывает возвышенных чувств, и отношение к нему среди простого люда
– Каким же образом?
– На севере Риссена участились набеги гаронцев. Они пользуются тем, что основные наши войска стянуты к границе с Сарией, а гарнизон не слишком укреплен. Гаронцы нападают на деревни, выводят скот, убивают мужчин и похищают женщин и детей. Несколько дней назад они начали осаду Дымрока. Его Величество собирался отправить туда генерала Маловера, но я его отговорил. Вместо Маловера туда отправишься ты. Отправишься открыто, выйдешь при свете дня, чтобы все видели, что воевать уходит сторонник наследника.
– Хорошо, отец, но как это привлечет симпатию крестьян?
– Оставь это мне. Однако, ты отправишься не один.
– С кем же?
– Ты возьмешь с собой принца.
– Отец, вы не можете так со мной поступить! Я - воин, а не наседка!
– Одна твоя победа ничего не даст, народ должен знать, что с победой возвращается не Хард, сын Амааля, а Лисвальд, сын Глориоса, иначе весь поход не будет иметь смысла - поверь мне, господин Самаах расстарается.
– Но принц ни разу даже меч в руках не держал, как он будет сражаться? Разве только спрятать его где в пути, а на обратной дороге подобрать!
– Этим ты не решишь проблему. Запомни, Хард, власть любого короля состоит из трех частей - это поддержка знати, крестьянства и войска. Ты можешь взойти на престол, имея лишь две поддержки, но и их непросто получить. Я привлеку на нашу сторону крестьян, ты должен обеспечить уважение войска. Я полагаюсь на тебя, сын.
Амааль даже посочувствовал сыну - ну и задачку перед ним поставили: отбей Дымрок, проучи гаронцев, покажи солдатам доблесть сахарного принца да привези его домой целым и невредимым. Но Хард только почтительно поклонился да бесшумно ступил за порог.
Ходжи уже отцвели, когда министр, наконец, смог вновь увидеться с сыном. С того момента прошло несколько дней. За это время Амааль добился аудиенции Его Величества и изложил свой план, красноречиво расписывая выгоды, которые они получат при удачном исходе и тактично умалчивая об опасности. Отсутствующий король отпустил младшего сына на войну легко, словно указ подписал, но яростное сопротивление министр встретил со стороны Ее Величества.
– Я потеряла одного сына, министр, и в моем сердце всегда будет зиять рана. Вы не теряли детей. Я ни в коем разе не ставлю вам это в вину, но вы никогда не поймете горе родителя, пережившего своего ребенка. Стоит вам понять, что сердце человека, которого вы подарили этому миру, который держал вас за руку своими пальчиками и улыбался так, как никто другой на целом свете, - что сердце этого человека перестало биться, ваше перестает биться вместе с ним. Пусть король признавал только одного сына, я - мать, я люблю их обоих одинаково, и когда одного не стало, я продолжала дышать ради другого. Теперь вы говорите, что намерены отнять и его? Не бывать этому!
– Ваше Величество, я искренне сочувствую вашему горю, потеря Его Высочества - это великая утрата. Ярок миловал меня от сего страшного удара, это правда, но, да простит меня Ваше Величество за дерзость, я с гордостью звал Раймонда приемным сыном. Я разделяю с вами горечь утраты, и ни в коем случае не намерен причинить вам большую. Я клянусь своей честью и жизнью моего сына Харда - Его Высочество принц Лисвальд вернется домой живым.
– Осознаете ли вы всю силу вашей клятвы? Если с Лисвальдом что-то случится, вы лишитесь и своего сына.