Небесный берег
Шрифт:
Воспоминания накатывали постепенно: их первая встреча с Лиарой. День, когда они первый раз поссорились. Тогда воспитательница Фрайда отругала обоих, потому что вели они себя отвратительно. Вернее, Нэйтан повел себя ужасно, накричав на Лиару и толкнув ее так, что она упала. Он извинялся потом целую неделю, а скромная, тихая Лиара боялась к нему подойти.
Нэйтан вспомнил, как они нашли трехногого щенка. Принесли его в приют, прятали в спальне, но воспитательница Фрайда заметила щенка меньше чем через три часа. Нэйтан думал, что она будет расстроена. Лиара надеялась,
Нэйтан вспомнил, как рассказывал Лиаре про его первый секс с соседской девочкой по имени Карла. Ему было шестнадцать, Карле – семнадцать. Родители девочки пришли в приют, ругались на паршивца, который совратил их милую, благочестивую дочурку. Нэйтан пытался объяснить, что их милая, благочестивая дочурка сама предложила ему себя и ни о каком изнасиловании и речи идти не могло.
Когда Карла пришла по просьбе воспитательницы Фрайды, которая всегда верила своим воспитанникам и всегда знала, врут они или нет, она потупила взгляд, пристыженно опустила голову и сказала:
– Я говорила ему нет! Он не слушал меня, прижал к стене и… – Карла всхлипнула, смахнула слезы и продолжила дрожащим голоском: – Я не хотела. Когда мы познакомились, он был таким милым и обходительным. Мне нравилось общаться с Нэйтаном, но потом… – Она разрыдалась.
Отец Карлы хотел ударить Нэйтана, но воспитательница Фрайда прижала его к себе и зло зыркнула на мужчину.
– Я обещаю вам, что Нэйтан будет наказан. Но вам бить своих воспитанников я не позволю, – строго сказала Фрайда, положив ладонь на голову Нэйтану.
Он тогда быстро выбрался из ее объятий и жутко разозлился, не понимая, за что и как она собирается его наказывать.
Родители Карлы еще некоторое время ругались с Фрайдой: отец кричал то на саму Фрайду, то на Нэйтана, а мать обнимала и успокаивала Карлу.
Когда они ушли, воспитательница Фрайда грозилась наказать Нэйтана, но в итоге просто попросила в следующий раз поступать разумнее и думать, прежде чем распускать руки и снимать штаны перед девушкой. Нэйтан злился, фырчал и весь следующий день не разговаривал с Фрайдой, но к вечеру смягчился и пошел извиняться. Как родители Карлы узнали об этом происшествии, Нэйтан не был в курсе до сих пор.
Айлей остановил повозку в нескольких метрах от дома, но не торопил Нэйтана, позволяя собраться с мыслями. На улице у входа спал взрослый черный пес, Нэйтан чудом увидел его, заметив легкое виляние хвоста, и слабая улыбка тронула его лицо. Интересно, как давно он жил здесь?
Единственное, что изменилось, это деревянная вывеска. Она исчезла, оставив после себя торчащую из земли поломанную деревяшку.
– Айлей, – тихо, напряженно позвал Нэйтан. – Я не… – он запнулся.
Вдруг резко захотелось пить, Нэйтан кашлянул, но больше не заговорил, потому что не мог подобрать слов. Это чувство не было похоже на страх или волнение: он провел в этом доме почти всю свою жизнь, каждый день благодарил все высшие силы, что вместо холодной улицы оказался именно здесь, но, вернувшись после двух лет, проведенных в лаборатории-тюрьме,
– Все в порядке. – Айлей ободряюще сжал его плечо. – Зайти вместе с тобой?
Его голос, уверенный и твердый, внушал уверенность и твердость Нэйтану. Он искренне благодарил Айлея за то, что тот не жалел его, не пытался поддержать и подтолкнуть к действиям, а просто давал время прийти в чувство, взять себя в руки и выражал готовность сделать так, как ему будет комфортнее.
Нэйтан кивнул:
– Если тебя это не затруднит.
Он снова откашлялся.
Айлею было непривычно видеть грубого, хамоватого Нэйтана таким притихшим, но он понимал его и не хотел давить.
Наконец Нэйтан сошел с повозки и направился к входу. Айлей пошел следом и остановился за спиной. Нэйтан нажал на звонок, отошел на шаг. Хотелось убежать, сердце быстро-быстро застучало, а зубы стиснулись сами собой.
За дверью послышалось копошение, детские голоса, спрашивающие, ждут ли они кого-то или гости нежданные, ласковый голос воспитательницы Фрайды, ничуть не изменившийся за прошедшее время. Нэйтан почувствовал, как глаза защипало.
– Не могу… – шепнул Нэйтан.
Дверь вдруг распахнулась, и к ним вышла воспитательница Фрайда.
Дакота ступила на границу леса. Темнота и тишина деревьев не пугали и не отталкивали. Иногда она думала, что с легкостью могла бы поселиться в лесу, построить там дом и варить лечебные снадобья. Этого бы с лихвой хватило для гармонии с собой и с миром. Но оставить множество магов на произвол судьбы в чудовищной стране, где таким, как она, не позволялось даже рождаться, она не могла. Думать только о собственном благополучии для Дакоты было недопустимым.
Из кустов вышли два серых волка. Сели напротив и вильнули хвостами. Первый склонил голову набок, второй прижал уши. Дакота посмотрела в глаза одному, потом другому. Она любила волков больше собак. Они однолюбы, как и кошки. Она считала, что собаки виляют хвостом перед всеми, кто к ним добр. Дакота знала, что, вероятно, она не права, но ничего не могла с собой поделать.
Она присела и склонила голову перед волками. Звери подошли, и один ткнулся носом ей в лицо. Этого никто никогда не должен был видеть. Если кто-нибудь когда-нибудь это увидит, ее сожгут заживо. Или расстреляют – Дакота не была уверена.
Быстро отогнав угнетающие мысли, она погладила волков. Жесткая шерсть приятно кольнула ладони, и Дакота невольно улыбнулась. Один волк вскочил на ноги и отбежал в сторону, а потом выжидающе посмотрел на Дакоту. Они поняли, зачем она пришла. Они знали, куда ее вести.
Дакота шепнула:
– Спасибо. – И направилась следом за волками.
Один шел впереди, второй – рядом с Дакотой. Они вели ее в самую чащу. Непроглядная тьма не напрягала, а волки рядом казались преданнее и вернее любых псов. Когда-то давно, когда они еще не встретились с Айлеем и не занялись помощью магам-беженцам, она мечтала о тихой, спокойной жизни где-нибудь в таком месте. Не здесь, не в Форте – Дакота тоже мечтала бежать из страны, где с самого рождения ей было опасно даже дышать.